Толкнув Викторию плечом, он ринулся к двери зала, распахнул ее и кивнул головой на выход:
– Проваливай!
– Ну вот что.
Виктория чувствовала, как глаза захлестывает белая ослепляющая ярость, как холодеют виски и кончики пальцев. Она уже не видела замерших вокруг, ловя каждое слово, членов труппы. Режиссера, пытавшегося утихомирить разбушевавшегося актера. Лицо Альтана дробилось и дергалось перед глазами, превращая его в какого-то жестокого паяца, дикого клоуна. В эту минуту ей показалось, будто гнев, поднявшийся внутри мутной душной волной, смыл из души все чувства к нему, все то сокровенное, теплое и искреннее, что было между ними. Чужой истеричный мужик, распоясавшийся хам, – вот кто стоял сейчас перед ней, указывая ей за порог.
– Я уйду, – негромко, сдерживая клокочущую в горле злость, проговорила она. – Но знай же, что ты – не звезда экрана, не великий драматический актер, ты жалкий неудачник, растративший свой талант на пустые мыльные оперы, а юность и красоту – на пьянство и разврат. И если кому из нас и стыдно показаться рядом с другим, то это мне, а не тебе. Безвольный истеричный придурок, никогда ты не станешь великим артистом, никогда тебе не видать мировой славы. Твой предел – тупые восторженные фанатки в интернете, только для них ты кумир и прекрасный принц. Я уйду. Но имей в виду, что с этого дня не будет тебе покоя. Ты еще вспомнишь, как обошелся со мной, и горько об этом пожалеешь.
Альтан еще что-то выкрикивал ей вслед, но Виктория уже вышла из зала, сбежала по ступенькам и выскочила на улицу.
Осень в Стамбуле – пора короткая, почти незаметная. И теперь она уже отступила, давая дорогу зиме. По переулкам гулял порывистый холодный ветер, доносивший запах снега с гор. Хмурое холодное небо низко нависло над домами, не пропуская ни единого лучика солнца. Где-то в отдалении ворчало, волнуясь, море.
Виктория глубоко вдохнула прохладный воздух. И снова, и снова – пытаясь успокоиться. Теперь, когда Альтан не маячил перед ней, бросая в лицо беспочвенные обвинения, злость отступила. И едкая обида затопила ее, мешая дышать. За что он так поступил с ней? Ведь она за эти недели поверила, что стала хоть сколько-то ему дорога. И сама позволила себе увлечься. Да что там, хоть с самой собой можно быть честной? Она влюбилась в него, как наивная восьмиклассница, замирая от восторга, любовалась его красотой, затаив дыхание, следила за его героем на экране, преклоняясь перед талантом, раз за разом сдавая свои позиции. И вот теперь он так жестоко посмеялся над ней, выставил вон, обвинив бог знает в чем.
Виктория, махнув рукой, поймала такси, села на заднее сиденье и только тут, отгородившись от всего окружающего мира, дала волю слезам.
4
Проклятый Альтан проехался по ней катком. Не пощадил, не пожалел. Не снизошел даже до того, чтобы как-то культурно окончить роман, который, по всей видимости, стал ему в тягость. Растоптал чувства,