Через год после появления Дэнни родители позвали нас в гостиную для разговора. Мы с Рэйч только что вернулись от школьной подружки – мы гостили с ночевкой в семье с собакой. Дома царила атмосфера странного спокойствия.
Сообщить нам «очень важную» новость выпало папе.
– Итак, девочки, новость… – Он смахнул с рукава несуществующую пушинку. – Новость… – Он еще раз повторил это слово, как ведущий, который стремится усилить напряженность аудитории. – Новость в том, что Дэнни… Дэнни – МЕРТВЫЙ кот!
– Дэнни… умер? – голос Рэйч дрогнул.
– Дааааа! Верно, девочки! Он меееееееертв! – Папа попытался придать «разговору о смерти» оттенок умильности – таким высоким, сюсюкающим голосом люди говорят с маленькими детьми или с собаками. – Дэнни пришлось усыпить, потому что… у него был неизлечимый РАК!
Слово «рак» папа произнес еще более странным тоном. Так в телевизионных викторинах объявляют выигрыши: «Вы только что выиграли отпуск НА МАЛЬТЕ!»
Смерть Дэнни стала для нас «моментом президента Кеннеди» – неопровержимым доказательством того, что жизнь бессмысленна и жестока, а в случае Дэнни – еще и ужасно коротка. Мы сидели, шмыгая носами. Слезы капали на наши футболки. Дэнни блеснул так ярко. Казалось невозможным, что он может исчезнуть в одночасье.
– Я иду спать! – крикнула я в яростном протесте.
Рэйч покорно последовала за мной, присоединившись к моему бесплодному протесту. Она не стала даже смотреть с родителями «Галактическую империю».
Мы, обнявшись, лежали на ее кровати, а Трикл слизывал слезы с наших щек и мурлыкал, довольно непочтительно в сложившихся обстоятельствах. Больше всего должна была бы горевать Рэйч, но, как всегда, мы с ней были едины в этом горе. Ее утраты были моими утратами, ее радости – моими радостями. Как бы ни было печально, но приходилось признать, что Рэйч не суждено быть счастливой котовладелицей. Потерять одного кота – это случайность. Но трех?! Для подобной беззаботности пришлось бы придумать новое слово.
– Пусть Трикл будет нашим общим котом, – предложила я в качестве утешительного приза, понимая, что пора прекратить бесконечную череду новых котов.
Дэнни был настоящим Фредди Меркьюри в мире кошачьих: он был слишком хорош и ярок, чтобы заменить его кем-то другим.
Но новый «мертвый» статус Дэнни позволил Триклу наконец-то блеснуть в полной мере. Моим родителям импонировали его красота и поразительно расслабленное отношение к жизни. Мама называла его «молотком». Даже автомобильная авария, после которой ему пришлось носить проволочную шину на челюсти, не могла надолго вывести его из строя. Как и мы, Трикл жил, будто играл в шоу. Он обладал шестым чувством, которое подсказывало ему образ поведения. Он мог запрыгнуть на колени нашего старого банковского менеджера, которого мама всегда приветствовала хрустальным