– В точности.
– Удивляюсь, что он согласился помочь! Ведь он же за сражение.
– Правильно. Но он согласился с моими доводами, Пий, и знает, что не получит сражения этой весной. В стратегию Помпея не входит досаждать мне, ты же знаешь. Он нуждается во мне так же, как я нуждаюсь в нем, – сказал Сулла и тихо засмеялся, сохраняя лицо неподвижным.
– Мне кажется, что он – человек, который быстро может решить, что не нуждается в тебе.
– Тогда ты ошибся в нем.
Три дня спустя Сулла и Сципион Азиаген провели переговоры на дороге между Теаном и Калесом и согласились на перемирие. К этому моменту Помпей закончил свой пруд и – как всегда, методически – после оглашения порядка его использования, который позволял купаться там и посторонним с того берега, объявил его открытым для отдыха солдат. За следующие два дня между двумя лагерями был проложен такой широкий коридор, что…
– Мы можем даже не притворяться, будто мы противники, – сказал Квинт Серторий своему командиру.
Сципион Азиаген удивился.
– И что в этом плохого? – мягко спросил он.
Серторий возвел свой единственный глаз к небу. Крупный человек, физически оформившийся годам к тридцати пяти, с толстой бычьей шеей, внушительный – к сожалению, ибо это придавало Серторию глупый вид, совершенно не соответствующий его силе и качеству его ума. Он был довольно близким родственником Гая Мария и унаследовал больше великолепных личных и военных качеств Мария, чем, к примеру, родной сын Мария. Глаз он потерял в сражении как раз перед осадой Рима. Поскольку глаз был левый, а Серторий был правша, увечье не помешало ему продолжать свое дело. Шрам превратил его некогда приятное лицо в подобие карикатуры: правая сторона оставалась симпатичной, а левая представляла ужасную картину.
Так получилось, что Сципион недооценивал его, не уважал и не понимал. И теперь смотрел на него с удивлением. Серторий попытался возразить:
– Азиаген, подумай! Как ты думаешь, будут наши люди сражаться за нас, если им позволили подружиться с нашим неприятелем?
– Будут, потому что им прикажут.
– Не согласен. Почему, ты думаешь, Сулла построил свою плавательную дыру? Разве не для того, чтобы подкупить наших солдат? Он сделал это не для своих! Это ловушка, и ты в нее угодил!
– У нас заключено перемирие, и другая сторона – тоже римляне, как и мы, – упрямо настаивал Сципион Азиаген.
– Другую сторону возглавляет человек, которого ты должен бояться, словно он и его армия выросли из зубов дракона! Нельзя отдавать ему ни крохотного клочка этой дороги. Если уступишь хоть пядь, он закончит тем, что проглотит все мили, лежащие между этим местом и Римом.
– Ты преувеличиваешь, – упрямо сказал Сципион.
– Ты дурак! – крикнул Серторий, не сдержавшись.
Но на Сципиона этот крик не подействовал. Он зевнул, почесал подбородок, посмотрел на свои ухоженные ногти. Затем поднял взгляд на возвышавшегося