Царь же и вельможи казанские, приводя тучных жеребцов и быков, закалывали их, принося в жертву, простой же народ, бедные люди, овец, и кур, и птицу принося, закалывали. И начали они радоваться и веселиться: разыгрывали представления, пели нечестивые песни, размахивая руками, скакали, плясали, играя на гуслях своих и в прегубницы ударяя, поднимая громкий шум и грохот и воссылая ругательства, и насмешки, и укоры русским воинам, называя их погаными свиноядцами.
Царь же казанский весел был и невесел, ибо сердцем предчувствовал недоброе, да и сны свои обдумал наедине и по всему понимал, что город будет взят. Поганые же казанцы решили, что царь великий князь, не исполнив своего дела, возвращается назад, так же как и два года назад. Но тогда приходил он к ним не с такой целью и не с таким сильным и грозным войском, а лишь попугать их, пригрозить и потребовать, чтобы уняли они злобу свою и зажили по соседству с ним, в смежных землях, не обижая его, и отошел тогда прочь, не учинив над ними расправы. Не ведали ведь, безумные, о конце своем, о том, что приспел уже для них горький день и час и приблизился к вечеру день окончательной их погибели.
И когда был подожжен порох во рвах, а дьякон, читавший в это время на литургии святое Евангелие, произнес последние слова: «И будет одно стадо и один пастырь», словно соглашаясь с ним, как с верным другом, тотчас же загрохотала земля, подобно сильному грому, и затряслось все то место, где стоял город, и заколебались городские стены, и едва весь город не разрушился до основания.
И вырвался огонь из пещер, вырытых под городом, и свился в единое пламя, и поднялось оно до облака, шумящее и клокочущее, словно некая большая и сильная река, так что и русские воины пришли в смятение от страха и побежали подальше от города. И прорвало крепкие городские стены, одно прясло, а в другом месте – полпрясла, в третьем же месте – саженей десять; и подняло тайник и понесло на высоту, словно ветром сено или пыль, большие бревна с находившимися на них людьми, и стало относить их в сторону над головами русских воинов, и разбросало их далеко в лесу и на поле за десять и за двадцать верст, где не было русских людей. И Божьим ограждением не убило большими теми бревнами ни одного русского человека.
Поганые же, что находились на стенах и угрозы и укоры посылали русским воинам, все безвестно погибли: одних бревна и дым умертвили, других огонь поглотил. А те казанцы, мужчины и женщины, что находились внутри города, от сильного грохота помертвели со страху и попадали на землю, думая, что под ними проваливается земля или содомский огонь сошел с неба, чтобы спалить их. И, безгласные, словно камни, в изумлении смотрели они друг на друга, и ничего не в силах были вымолвить друг другу, и долго лежали так.
И очнулись они от испуга