Отроческие годы Пушкина. Василий Авенариус. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Василий Авенариус
Издательство: Паблик на Литресе
Серия: О Пушкине
Жанр произведения: Русская классика
Год издания: 1885
isbn:
Скачать книгу
в спальню его племянника – Пушкина, в то время еще не знаменитого Александра Сергеевича, а просто – шалуна Александра.

      Вошли они – да так и остолбенели в дверях. Александр и не думал еще вставать с постели. Но он не спал. Выпростав руки из-под одеяла, он гусиным пером усердно царапал что-то на четвертушке бумаги, которая лежала около его изголовья, на краю постели.

      – Хорош мальчик, нечего сказать! – произнес после некоторого молчания Василий Львович, стараясь придать своему голосу возможную строгость. (Весь следующий разговор, как и предыдущий, происходил вперемежку то по-русски, то по-французски.)

      Услыхав слова дяди, молодой Пушкин очнулся и быстро сунул бумажку и перо под подушку.

      – Напрасно трудишься, милый мой: улика налицо, – продолжал Василий Львович, указывая на чернильницу, стоявшую на стуле около изголовья.

      – А главное – непрактично, – добавил Тургенев, – чернила с подушки едва ли смоются.

      – Смоются! – засмеялся в ответ мальчик. – Но знаете что, Александр Иванович: если стих раз засел гвоздем в голове…

      – То надо его и увековечить, хотя бы Дамоклов меч висел над головой! – тем же шутливым тоном досказал Тургенев. – Брал бы пример с дяди: тот нынче хоть бы пальцем к своей корректуре прикоснулся.

      Василий Львович неодобрительно покосился на приятеля, а Александр, поняв шутку, звонко расхохотался. При этом довольно некрасивое смуглое лицо его африканского типа, обрамленное курчавыми белокурыми волосами[2], разом преобразилось: слегка вздернутые губы открыли ряд белых крепких зубов и сложились в плутоватую, премилую усмешку, а быстрые, умные глаза под темною дугой бровей так и заискрились. Невзрачный, на первый взгляд, мальчик обратился чуть не в красавца.

      В ответ на неделикатный смех племянника Василий Львович только пожал плечами и, достав из кармана серебряную с финифтью табакерку, взял кончиками пальцев щепотку табаку.

      – Да ведь я, дядя, по вашим же стопам… – начал Александр.

      – То есть, куда конь с копытом, туда и рак с клешней? – с достоинством отозвался дядя и, не спеша, угостил табаком свой крупный, загнутый на одну сторону нос. – Тягаться с дядей не тебе, молокососу. Заслуги мои на российском Парнасе изрядно известны. Поэма моя в несчетных списках ходит из конца в конец по всей матушке-России. Послания мои, басни, экспромты всеми и каждым заучиваются наизусть. А почему? – Потому, что до такой тонкой сатиры, как моя, не дошел ни Крылов, ни даже достоуважаемый наш друг-поэт и министр Иван Игнатович[3].

      Вы вспомните о том, что первый, может быть,

      Осмелился глупцам я правду говорить,

      Осмелился сказать хорошими стихами,

      Что автор без идей, трудяся над словами,

      Останется всегда невеждой и глупцом;

      Я злого Гашпара убил одним стихом![4]

      Убил наповал, как вы, друзья мои, сейчас и убедитесь. Эй, Игнатий!

      Из дверей столовой высунулась седовласая голова Игнатия.

      – Самовар,


<p>2</p>

Волосы А. С. Пушкина стали темнеть только с 17-летнего возраста.

<p>3</p>

Василий Львович разумел известного в то время писателя И. И. Дмитриева, который с 1810 по 1814 г. был и министром юстиции.

<p>4</p>

Из послания В. Л. Пушкина к * * *.