Мандрыкин гнал текст в микрофон минут двадцать. Было в его словах нечто завораживающее, словно у опытного психоаналитика или у сказочного кота Баюна. Как ни странно, но очень многие в зале довольно быстро ему поверили.
– Не будем забывать, что взамен ваших дачных участков вам совершенно безвозмездно выделили новые и, кстати, большие по площади, – с придыханием напомнил выступавший. – Что все вы получили денежную компенсацию. Ну а наш дорожно-строительный холдинг также не забыл о вашем ратном и трудовом подвиге… – Закатив звонкую, словно футбольный мяч, паузу, Мандрыкин выдал: – «Т-инвест» решил закупить современное европейское оборудование для ветеранской поликлиники, а также сделать всем вам небольшие подарки. Только ничего не подумайте! Сделано это исключительно из уважения к вам, дорогие наши ветераны! Списки уже составлены, и каждый из вас может получить эти подарки в фойе по предъявлении паспорта…
На этот раз Роман Сергеевич не врал. И оборудование, и подарки действительно были приобретены за счет Пефтиева. Правда, выступавший сознательно умолчал, что стоматологические кресла и томографы, купленные в Германии, уже отслужили свой срок и потому были приобретены по цене металлолома – тратиться пришлось только на покраску, а продовольственные наборы, предлагаемые в качестве подарков, были составлены из продуктов, срок годности которых уже близился к концу.
Председатель ветеранской организации (накануне лично получивший от Мандрыкина пять тысяч долларов и документы на лучший дачный участок) уже шелестел протоколом резолюции – мол, уважаемые ветераны искренне благодарят «Т-инвест» за проявленную заботу и никаких претензий к застройщикам не имеют. Судя по лицам несчастных стариков, большинство было согласно проголосовать за такое решение – ведь лучше получить задарма хоть что-нибудь, чем ничего не получить вовсе.
Однако поставить вопрос на голосование председатель так и не успел…
Неожиданно за окнами громыхнул взрыв. Стены отозвались тяжелой вибрацией, и в зал водопадом посыпались стекла. В уши не то толкнуло, не то кольнуло, и в пространстве возник тихий комариный звон. Старорежимного вида старушка, сидевшая ближе других к трибуне, удивленно распялила рот… В неестественной тишине послышался ее испуганный шепот: «Ой, мамочка…»
С минуту и Мандрыкин, и прикормленный председатель в президиуме, и собравшиеся находились в состоянии полного ступора. Первым, однако, пришел в себя председатель. Подбежав к окну, он приподнялся на цыпочки и осторожно выглянул наружу.
Розовый «Кадиллак», припаркованный рядом с входом, теперь являл собой бесформенную груду пылающего железа. Огненные языки штопором закручивались