Черное колесо. Абрахам Меррит

Мактиг, – представился он. – Один из тех, кого остряки называют партнерами Бенсона. Не удивляйтесь, что я вас узнал – Бенсон запросил у доктора Кертсона ваш подробный портрет и получил его в объеме тысячи слов, включая форму ваших ушей и шрам на правом запястье. Возможно, вас поразило то, что вы удостоились тысячи слов телеграфом, полностью оплаченных заранее, – но должен сказать, что мистеру Бенсону приходится быть осторожным. Он не хочет, чтобы на борт проник какой-нибудь замаскированный злодеи. А если возник вопрос, почему именно я явился встречать вас, то одна из моих обязанностей – предварительный осмотр всех незнакомцев. Если же вас удивляет, почему я так много говорю, – поясню, что я юрист и потому там, где обычный человек тратит слово, я – все десять.

      Я рассмеялся; Мактиг все больше нравился мне.

      – Ну, идемте, – сказал он. – По-моему, с вами все в порядке. Но наш верховный судья – Бенсон.

      Он сделал знак носильщику, который подхватил оба моих саквояжа и Мактиг проводил меня к маленькой спортивной машине. В ней уже кто-то был: стройная девушка с лицом, почти совершенно скрытым широкими полями шляпы.

      – Бросай сумки на заднее сиденье, сынок, – сказал Мактиг носильщику, дал ему четверть доллара и обратился к девушке:

      – Это доктор Фенимор, Пен. По-моему, он вполне кошерный[1].

      Девушка сдвинула шляпу на затылок и улыбнулась. Я узнал Пенелопу Бенсон, и она оказалась гораздо красивее, чем на снимках. Глаза, слишком большие для такого лица, не имели ничего общего с теми глазами слегка навыкате, которыми восхищались живописцы прошлого и которые на деле свидетельствовали о болезни щитовидной железы. Глаза ее были цвета джерсийских фиалок, всегда меня восхищавших, но необыкновенного оттенка – ранее такие мне никогда не встречались. Очень интересно! Фигура стройная и восхитительно развитая. Я подумал, что у нее должна быть отличная реакция и умение сдерживать свои эмоции. У меня сложилось впечатление, что эта девушка способна любую хижину превратить в дворец.

      Она протянула мне руку, сказав:

      – Если Майк удовлетворен, то я тоже. Садитесь.

      Мактиг сел за руль, и мы тронулись. Пенелопа вскользь заметила:

      – Надеюсь, леди Фитц и Бурилов будут на пристани. Отец хотел подойти с приливом, а к отливу уйти, и страшно рассердится, если они опоздают.

      Мактиг мрачно произнес:

      – Даже если они заявятся на пристань под вечер, это будет рекорд. Куда они отправились, Пен?

      – По магазинам.

      – Бурилову понадобились новые костюмы?

      Пен хихикнула:

      – Нет. У Рандольфа появились новые купальники, прозрачные, как стекло. Леди Фитц, разумеется, заинтересовалась.

      – Она что, эксгибиционистка? – проворчал Мактиг.

      – Это пусть у Деборы голова болит, – сказала Пенелопа. – Мне все равно.

      – Дебора, – пояснил Мактиг, – это служанка леди Фитц-Ментон. Ее моральные установки столь же высоки, сколь низки у хозяев. Когда будете лечить