Я указал на юг и спросил:
– А это что?
На горизонте из моря поднималось нечто вроде огромной непрозрачной зеленовато-черной волны. Она стремительно превращалась в гору, и гора все с той же скоростью разрасталась, пока не заняла десятую часть горизонта. И понеслась вперед, наклоняясь на ходу; края ее стали четче, и я ясно, словно с борта самолета, увидел тростниковые хижины и пальмы на ее склонах. По одну сторону горы шел тропический ливень, там сверкали молнии; по другую сторону ярко сияло солнце.
Хендерсон прошептал:
– Мираж. Это Ямайка – Голубая гора.
Он смотрел напряженно, пригнувшись, руки его, сжимавшие ограждение борта, побелели.
Так же неожиданно, как и появилась, гора исчезла. Желтая пелена пропала, и воздух стал хрустально ясным. И тут повсюду в небе и на море зависли мириады радуг, больших и маленьких, а в глубине моря появились полоски семицветного сияния, словно бы там затонули другие радуги.
Снова свет пожелтел. Потемнело. Я услышал шум с востока и увидел там нечто вроде огромного грязно-желтого занавеса, летящего к нам; пространство, в котором мы плыли, неожиданно сжалось, и горизонт, казалось, надвинулся на нас.
Хендерсон подтолкнул меня к передней надстройке, а сам бросился на корму, где, пригнувшись, как боксер, стоял за рулем Бенсон Я распахнул дверь, и она с грохотом захлопнулась за мной. Послышался невероятный грохот, словно клипер влетел в пасть ревущего великана. Рев становился все выше, пока не превратился в гудение на пределе слышимости.
«Сьюзан Энн» взмыла вверх, вначале медленно, словно в гигантском лифте, потом все быстрее, и зависла. С ощущением тошноты я ухватился за край койки.
В борт клипера ударило – могучий удар, точно нанесенный кулаком архангела глубин. Клипер наклонился, так что палуба стала левым бортом, а левый борт – потолком.
Корабль выпрямился медленно, но с каждым мгновением двигаясь все быстрее. Пол залила бурлящая вода, снаружи слышалось высокое гудение, словно работала гигантская динамо-машина. Воздух так сгустился, что я с трудом мог дышать. Чьи-то невидимые гигантские руки стискивали грудь, сжимали горло. Неожиданно давление ослабло; корабль затрясся под непрерывными ударами волн, подобных молоту в руке урагана. Между ударами яхта дрожала в такт гудению, которое стало еще выше и продолжалось непрерывно.
Раскрылась дверь камбуза, и оттуда выполз Слим Бэнг. Он что-то крикнул, но я не разобрал слова. Он поманил, и я пополз к нему. И с трудом расслышал: «Хуан… я его нашел в камбузе… Он сильно ранен…» Забравшись вслед за ним на камбуз, я увидел, что он более чем прав. У баска была сломана шея. Первый удар урагана, видимо, ударил его о плиту. Я уже ничем не мог помочь, и попытался пробраться в свою маленькую лабораторию. Там все было разбито и размыто. Я ощупью попытался найти медикаменты.
Показался Мактиг, голый по пояс, лицо и грудь залиты кровью из пореза над левым глазом. Он сказал:
– Быстрее обработайте рану, я должен вернуться