– Иди. Ты лучше меня знаешь, что нужно делать.
Сэр Уильям удалился, Барбаросса посмотрел на меня хмуро и подозрительно, словно это я задумал такой грандиозный заговор.
– Ваше Величество, – напомнил я, – я убрал всего лишь непосредственных исполнителей. А тот, кому выгодна ваша смерть и кто все это затеял, сейчас ищет новых… И вас все равно удавят, отравят или придушат подушкой.
– Умеете вы говорить приятные вещи, – сказал Барбаросса язвительно.
– Я ж галантный, – согласился я. – Словом, утром меня уже не будет, но угроза остается. Мой совет: поскорее дайте место во дворце священникам, миссионерам, проповедникам… Да, это неудобные люди, сам знаю, но защитят вас от черной магии. Да и сами могут в ответ ударить так, что мало не покажется!
Я сосредоточился, шепотом произнес заклинание. В моих руках уже привычно возникла простая глиняная чашка. Густой бодрящий запах горячего кофе потек по комнате. Король выпучил глаза, крылья широких волосатых ноздрей задергались.
Я протянул ему чашку.
– Выпейте.
Он взял с великой осторожностью.
– А что это?
Не отвечая, я создал другую, с жадностью начал отхлебывать, наслаждаясь каждой каплей. Барбаросса посмотрел на меня с подозрительностью, профессия короля – самая опасная, осторожно пригубил, потом выпил в три глотка, вот уж глотка луженая, у меня бы все ошпарило.
Широкая рожа расплылась в блаженной улыбке.
– Ух ты, как будто заново на свет народился! Что за штука?.. Да, сэр Ричард, и вы еще советуете наводнить дворец священниками? Да вас за такое чернокнижие тут же на костер! Я сам дров подброшу!.. Или не подброшу, гм…
– На рассвете меня здесь не будет, – ответил я сумрачно. – Уж не говорю, что это не чернокнижность. Это мне за особые заслуги, как паладину.
– Какие, особые?
– Наши масонские, – отпарировал я. – У королей одни тайны, у женщин другие, у паладинов – третьи. Вам, Ваше Величество, легче понять женщин, чем нас…
Я сотворил еще по чашке, Барбаросса едва и чашку не съел, вылавливая последние капли. Дверь приоткрылась, Уильям Маршалл сразу повел носом, принюхиваясь, но мы сделали вид, что ничего не слышим. У Маршалла лицо строгое, значительное, но тревогу в глазах спрятать не сумел. Такому нельзя поручать пост министра финансов, рухнет вся финансовая система, если появится на публике с таким обеспокоенным лицом.
Барбаросса оглянулся, явно хотел вспылить, но всмотрелся в лицо первого советника, вздохнул и сказал гробовым голосом:
– Дабы пресечь слухи, а они уже начинают расползаться, объявите, что сэр Ричард отправился в свои владения. Кто будет перечить ему… я имею в виду, там, в Армландии, тот враг короля и королевства. Сэр Ричард волен поступать с такими, как заблагорассудится.
– Ага, – сказал я едко, – так мне и позволят.
– А вы, того, настаивайте, – посоветовал Маршалл.
– Может, – спросил я, – лучше от вашего имени? Чемпиона всех турниров Уильяма Маршалла