Киселев Александр Александрович. Яков Минченков

кресло на середину зала, усаживают в него Киселева и ждут. А он наклонит набок голову, еще больше прищурит левый глаз и – уже готово.

      – Пишите! Только чтоб читать без отдыху, да побыстрей!

      Александр Александрович диктует:

      На мели мы лениво

      Налима ловили,

      А в домике цветами

      Алела малина.

      За малиной цвела лебеда.

      Не беда,

      Что в малину, меня

      Не любя, вы манили,

      Что про все вы забыли,

      А меня в том винили —

      Вот в этом беда!

      Попробовали читать записанное и со смехом «ломали язык» на половине, а потом говорили:

      – Да это вы, Александр Александрович, заранее приготовили, а вот мы придумаем такой стих, такие слова, что к ним не подберете рифмы.

      – Ну вот увидите, ну вот увидите! – прыгала егоза-гимназистка.

      – Ладно, пробуйте, – соглашался Киселев.

      Молодежь убегает в другую комнату. Смех, спор! Выходят. Высокий худой юноша объявляет:

      – Мы начали писать глубочайшее по идее и великолепное по форме стихотворение, но на второй строке вдохновение у нас выветрилось, а потому просим вас закончить стих.

      Александр Александрович ждет. Юноша, став в театральную позу, прыскает со смеха в платок и начинает:

      Покататься хотят девочки.

      Вот оседланы и лошади…

      и останавливается, а Киселев продолжает:

      Я во двор гляжу, надев очки,

      – Грязи нет, хоть без калош иди.

      – Что? Поймали? – кричат кругом, и при общем смехе Александр Александрович объявляется непобедимым стихотворцем и первым поэтом Васильевского острова. Собирается подписка на сооружение ему при жизни памятника. При выборе для него места присутствующий здесь Мясоедов предлагает поставить памятник в Зоологическом саду и вносит на его построение первый камень – коробку спичек.

      Киселев берет и благодарит, а Мясоедов не может утерпеть, чтоб не добавить:

      – При выражении добрых к вам чувств будьте уверены в их неискренности.

      К спичечным коробкам Киселев был неравнодушен. Он брал сперва пустые коробки, а потом он машинально клал в карман лежавшую перед ним коробку и уносил домой. Там он разгружал свои карманы и из собранных за зиму коробок сооружал весной с детьми в саду целые замки причудливой архитектуры. Спичечные коробки служили кирпичами при постройке.