Снег начал потихоньку проседать и наполняться водой. На речной косе напротив, там, где сиротливо завалился набок их незадачливый небесный тихоход, стали появляться проталины. Ещё немного – и по ним запрыгали бело-чёрные арктические воробьи – пуночки. Начинался весенний пролёт птиц.
Лётчики экипажа настолько привыкли к тому, что в любой момент можно сходить к самолёту, лежащему напротив, что в какой-то момент не поверили своим глазам, увидав, как натоптанная стёжка, пересекавшая русло реки, наполнилась тёмно-синей водой. Теперь прогуляться к фюзеляжу можно было только рано-рано поутру, когда верхний слой снега смерзался в прочнейший наст – такой, какой выдерживал вес одного человека без лыж.
Конечно, экипаж понимал, что лежащий на косе самолёт обречён. И тем не менее все они в последний раз перешли на другой берег, тщательно осмотрели фюзеляж, то, что осталось от плоскостей, и перенесли на свою сторону максимальное количество самых разнообразных вещей (а то и просто длинных металлических деталей). С самолёта сняли все таблички с номерами и опознавательными знаками. Теперь покинутый фюзеляж лежал на серой, уже почти полностью оттаявшей галечниковой косе, как гигантская доисторическая рыбина-амфибия, выползшая из какого-то тайного убежища в горах, да так и подохшая на берегу реки, не добравшись до вольготного полноводья океана.
Весна, как это обычно бывает на Севере, наступала стремительно.
В какой-то момент перестал держать наст, сугробы размокли, как рулоны туалетной бумаги, внезапно напитавшиеся водой, каждый шаг по снегу стоил изрядных усилий. Изменилась погода. Вместо палящего весеннего солнца на небе повисла низкая серо-коричневая тёплая хмарь. Временами из неё начинал валить мокрый крупный снег, который тут же таял на земле и становился незаметен на поверхности сугробов. Иногда из-за этого влажного ватного облачного покрывала доносился звон пролетающих гусиных стай.
Река тоже менялась. Сперва снег на русле напитался водой и приобрёл странный бело-голубой оттенок, похожий на тот, который образуется, когда в известь чуть-чуть добавляют синьку. Все следы в этом снегу мгновенно заполнялись водой, которая почему-то по контрасту казалась чёрной, поэтому и цепочки следов лётчиков, и лосиные стёжки, и просто ямы под берегом выглядели, как жирные чернильные точки.
Выше и ниже лагеря на реке появились промоины. Утром и вечером на них садились и взлетали маленькие стаи крохалей.
– Нет пролёта, – качал головой Гусейнов, поднимая взгляд к небу, откуда на его лицо опускались разлапистые, словно пауки, снежинки.
– Есть пролёт, –