что она до смерти ее никому не расскажет, что услышит, сказала следующее: «Это было давно: была одна девица, дочь очень, очень знатных родителей, и воспитывалась она далеко за морем, в теплой стороне, образование получила блестящее, жила она в роскоши и почете, окруженная большим штатом прислуги. Один раз у нее были гости и в числе их один русский генерал, очень известный в то время; генерал этот и предложил покататься в шлюпке по взморью; поехали с музыкой, с песнями; а как вышли в море – там стоял наготове русский корабль. Генерал и говорит ей: «Не угодно ли вам посмотреть на устройство корабля?» Она согласилась, взошла на корабль, – а как только взошла, ее уж силой отвели в каюту, заперли и приставили к ней часовых… Через несколько времени нашлись добрые люди, сжалились над несчастною – дали ей свободу и распустили слух, что она утонула… Много было труда ей укрываться… Чтобы как-нибудь не узнали ее, она испортила лицо свое, натирая его луком до того, что оно распухло и разболелось, так что не осталось и следа от ее красоты; одета она была в рубище и питалась милостыней, которую выпрашивала на церковных папертях; наконец, пошла она к одной игуменье, женщине благочестивой, открылась ей, и та из сострадания приютила ее у себя в монастыре, рискуя сама подпасть за это под ответственность». Сделавшиеся ныне известными сведения, извлеченные из архивов, совершенно лишают этот рассказ вероятия. Ясно, что в рассказе г-жи Головиной разумеется не княжна Тараканова, а самозванка, называвшая себя принцессой Владимирскою, взятая на Ливорнском рейде графом Алексеем Орловым и умершая в Петропавловской крепости. Трудно допустить, чтобы Досифея рассказывала о себе так, как передано это г. Самгиным.
20
Сгоревший во время нашествия Наполеона Ивановский монастырь был после того упразднен, церковь обращена в приходскую, а в кельях помещались чиновники и рабочие Синодальной типографии. По ходатайству высокопреосвященного Филарета, митрополита Московского, в 1859 году государь император разрешил восстановить Ивановский монастырь. Некоторые старые здания при этом случае были сломаны, в том числе и кельи, где жила Тараканова.
21
«Русские достопамятности», изд. А. А. Мартыновым, V, 15.
22
Не родственник ли Мавре Егоровне Шепелевой, наперснице императрицы Елизаветы Петровны?
23
«Современная летопись» 1865 г. № 13.
24
Огинские, вместе с князьями Одоевскими, Горчаковыми, Оболенскими, Долгоруковыми, Щербатовыми, Барятинскими, Четвертинскими и Святополк-Мирскими, происходят от князей Черниговских. Сделавшись подданными литовских великих князей, они перестали писаться князьями. До второй половины XVII столетия оставались русскими и православными, а с этого времени приняли католицизм и ополячились.
25
Некоторые части дела о Пугачеве, по ходатайству графа Перовского, были открыты покойному Надеждину, когда он писал свои «Исследования о скопческой ереси», начальник которой, Кондратий Селиванов, современник Пугачева, также называл себя императором Петром III.
