– Голландская комната, – говорит вполголоса Лори: она хорошо помнит, как здесь все устроено. Они сразу замечают две пустые рамы, аккуратно прислоненные к стене. Но что в было в этих рамах до визита «копов», непонятно; Лори, когда была здесь в первый раз, полчаса простояла с открытым ртом напротив «Концерта» Вермеера – волшебная картина! – и помнит, конечно, рембрандтовскую «Бурю на море Галилейском». Но обе эти картины на месте! А вот и третья рама, большая, и, кажется, Лори припоминает, чего теперь не хватает, – тут же был двойной портрет Рембрандта, мужчина и женщина в черном, в кружевных воротниках, он как бы в луче света…
– Почему они не взяли Вермеера? И «Бурю» – я слышала, это единственная марина Рембрандта? – От удивления Лори больше не шепчет.
Они идут дальше, и Лори видит, что на месте ван Дейк и Рубенс, Рафаэль, Боттичелли… Джейми никогда толком здесь не был, только внизу с охранниками. Он не любитель живописи, но даже ему ясно, какие сокровища не тронули «копы». А взяли что-то, чего Лори даже не помнит.
Оставив Джейми в маленькой комнатке сразу за итальянским залом – это Короткая галерея, вспоминает она, здесь Дега, – Лори поднимается выше, и, да, главное сокровище здешней коллекции – «Европа» Тициана – тоже на месте! Лори стоит перед большим холстом, выше ее роста, метра два в ширину, и разглядывает его в полумраке – уличный фонарь едва освещает зал. Вот это да! Она могла бы сейчас снять Тициана со стены и просто уйти, и никто никогда не узнал бы…
Джейми недолго рассматривает картины на втором этаже: его больше занимает судьба Рэя. Да и лучше Лори не видеть того, что он, наверное, найдет в подвале. Джейми ставит ногу на последнюю ступеньку лестницы – и слышит мычание. Но не стон, а музыку. Это любимая песня Рэя, дилановская I Shall Be Released. Рэй пытается напевать ее с заклеенным ртом, так это звучит. Джейми осторожно заглядывает в подвал и видит обоих охранников, прикованных наручниками – один к металлическому столу, второй к трубе.
Джейми колеблется пару секунд – и поворачивает назад. Слишком много вопросов будет к нему у Рэя с напарником. По дороге в Голландскую комнату он принимает решение.
Вой сирены взрывается в ушах, заставляет Лори схватиться за сердце. «Ну, всё», – проносится у нее в голове. Звук тупого удара, сирена смолкает – она надрывалась всего секунд пять. Лори чуть не кубарем скатывается с лестницы: «Джейми! Что за…»
– Все нормально. – Джейми на полу в обнимку с «Бурей», пытается разломать золоченую раму, и она подается, трещит. – Тут был сигнал, чтобы посетители не подходили слишком близко. Я стал снимать картину, он и завыл. Я его ногой снес. Мне ребята рассказывали про эти сигналы – просто пугалки, ни к чему не подключены.
– Джейми, что ты делаешь? – Но ведь и ей пришла минуту назад та же мысль, так что чему удивляться.
– Такого шанса у нас больше не будет, Лори. – Джейми совсем протрезвел и смотрит на нее серьезно и доверчиво. – У тебя есть маникюрные ножницы?
У нее есть. Пока Джейми кромсает холст,