– Слушаю тебя.
– Мне нужно узнать как можно больше об одной картине.
– Что за картина?
– Гильрен ван Тильбох. «Автопортрет со смертью».
– Ван Тильбох? Отличный художник. Тебе нужен подробный отчет?
– Желательно.
– Тогда я должен кое-что освежить в памяти. У тебя есть цифровые фотографии работы?
Глеб снова покосился на Тильбоха.
– Как вам сказать… В общем, да.
– Можешь выслать по электронке?
– Да.
– Тогда диктую.
Северин сообщил свой смейл, дождался, пока Корсак запишет, и сказал:
– Позволь задать тебе вопрос: почему ты интересуешься Тильбохом?
– Журналистские дела, – ответил Корсак.
– Пишешь статью о каких-нибудь мошенниках?
– Что-то вроде этого.
– Ясно. Подъезжай на кафедру к концу третьей пары. Дорогу к университету помнишь?
– Такое не забывается.
– Забывается и не такое, – возразил искусствовед. – Значит, тебя ждать?
– Угу.
– Ну до встречи в эфире.
Разговор с профессором всколыхнул в памяти Корсака воспоминания восьмилетней давности. Глеб покосился на бутылку водки, все еще стоящую на столе. Потом тряхнул головой и строго сказал себе:
– Не будь болваном, Корсак.
Достав из шкафа цифровой фотоаппарат, Глеб сделал несколько снимков картины и отправил их Северину. Дождался, пока придет уведомление о получении, и стал собираться. Он был уже совсем одет, когда вдруг вспомнил, что следует позаботиться о безопасности картины. Возить дубовую доску с собой рискованно, но не менее рискованно оставлять ее дома.
Минут пять Глеб расхаживал по квартире, оглядывая каждый угол в поисках укромного и безопасного места. Наконец его осенило. Он подошел к старому журнальному столику (подарок одного мастера-кузнеца, о котором Глеб написал развернутую статью в воскресный «МК»). Столик представлял собой прямоугольную деревянную плашку, лежащую на опоре из трех витых чугунных ножек (ножки выковал сам кузнец, демонстрируя Глебу мастерство). За три года столик несколько раз падал, и теперь деревянная столешница едва держалась на железных креплениях.
Повозившись несколько минут, Глеб отвинтил болты и снял столешницу. На ее место положил Тильбоха – лицевой стороной вверх. Затем накрыл картину скатертью. Немного поколебавшись, поставил на скатерть стеклянную пепельницу и початую бутылку водки. Потом отошел и придирчиво осмотрел столик. Выглядело неплохо. Столешницу Корсак забросил на антресоли.
2
Чтобы пройти в подсобное помещение кинотеатра, Корсаку пришлось воспользоваться одним из семи фальшивых удостоверений, которые он постоянно таскал в сумке, небрежно наброшенной на плечо. На этот раз он назвался оперуполномоченным службы «КВД».
– КВД? Что-то знакомое… – Старик-охранник озадаченно наморщил лоб. – А как это расшифровывается?
– «Комитет внутренних дел». Неужели не слышали?
– Как же, как же,