– Это – внучек, Егорушка. Любочкин сынок! – подбрасывала она мальчика, который уже смеялся сквозь слезы.
– Любушка… вышла замуж? – каким-то чужим голосом переспросил Ушаков. – За кого? Когда?
– За хорошего человека. За Метаксу, подрядчика. Да ведь вы его знаете… Вышла три года назад…
Ушаков больше не слушал. Он круто повернулся и не пошел, а почти побежал из Чижовки.
XIV
– Феденька, ты ли это? – окликнул кто-то Ушакова, когда он торопливо шел от кронштадтской пристани в город.
Ушаков оглянулся и стал. К нему быстро шел через улицу Гаврюша Голенкин.
Гаврюша был всё такой же – небольшой, ловкий. Из-под шляпы курчавились волосы. Одет с иголочки.
«Женишком был, женишком и остался».
– Гаврюша, здорово! – обрадовался однокашнику Федор Федорович.
Друзья крепко обнялись.
– Сколько лет не видались? – смотрел на товарища Ушаков.
– Погоди. В самом деле, сколько же? – прищурил свои карие глаза Голенкин.
– С выпуска. Стало быть, девять лет.
– А ведь как вчера было!
– Не бойся: ты не постарел. Все такой же молодчик!
– А ты, Федя, стал важный. Ну, где был после «Трех иерархов»?
– Сначала меня услали на Дон. Шесть лет болтался по Азовскому и Черному морям. Так завидовал вам, кто был в Архипелаге! Ты ведь участвовал в боях у Хиоса и в Чесме?
– А как же! Я поджигал Турцию с другого конца.
– На чем плавал?
– На «Саратове», во второй эскадре.
– А адмирал Спиридов держал свой флаг на «Евстафии»?
– Да, на «Евстафии».
– Наших в Архипелаге много было?
– Много: Калугин, Гагарин, Толбузин, Тимка Лавров. Тимка погиб при взрыве «Евстафия», слыхал?
– Слыхал. Жалко парня! А теперь ты откуда?
– Из Ливорно. А ты?
– А я завтра в Ливорно. На «Северном орле».
– Вот это здорово!
Друзья рассмеялись.
– Увидишь Италию. Чудесная страна. Какой воздух! Какие женщины!
Ушаков поморщился. После измены Любушки он не хотел думать ни об одной женщине, старался не замечать их.
– Да я вижу, ты все такой же схимник, каким и был. А вообще итальянцы – народ интересный, живой.
– Каждый интересен по-своему, – заметил Федор Федорович.
– Ты Павлушу Пустошкина встречал? Где он?
– Я с ним служил на юге. Он и теперь там, на Черном море.
– Каково плавать на Черном?
– Море глубокое, бурливое, своенравное, но плавать можно. А берега Тавриды красивые. Я думаю, не хуже твоей Италии! Скажи, а как адмирал Спиридов?
– Все такой же: строг, но справедлив. Матросы его обожают. Правда, Григорий Андреевич о них сильно заботится.
– Правильно делает!
– Я, Феденька, вот за что особенно уважаю адмирала Спиридова: он вроде нашего Николая Гавриловича Курганова – за русского человека горой. Это не кто-либо там, что потолчется неделю-другую в Англии, а потом от своих