Отпуская актера, еще раз проверил защитные пластинки между таблетками и телом. Это он делал всегда. Он хорошо помнил хохму, ходившую в среде актеров и пиротехников… Однажды один недоумок делал «подсадку», замечтался и поставил таблетки прямо на нежное артистическое тело. И ладно бы на дебютанте или подставного каскадера. Так нет – на народного артиста поставил… Жмет на правую кнопку пульта и от «легкой раны» в плечо актер падает замертво. Горе – пиротехник машинально жмет на вторую кнопку. Из груди лежащего народного вырывается фонтан «крови», труп вскакивает, орет непечатные слова и бегает по площадке в поисках вдруг исчезнувшего пиротехника.
Повод для такого нестандартного поведения народного артиста был – два огромных синяка и подпалины на месте таблетки. Но самое смешное не это. На следующий день пиротехник пришел на работу тоже с двумя синяками. Только на других местах – под правым глазом, и под левым. С убитым видом он сообщил, что был на даче и случайно наступил на грабли. Два раза.
В этот день Ракитский умирал еще трижды. На последний дубль у Сизова не хватило пакетиков с кровью. Пришлось срочно искать замену. Презервативы были с собой только у девушек – помощниц. Бутылка красного сухача Каберне нашлась у оператора. По сто грамм в каждую оболочку и на знакомые места Ракитского – на живот и на грудь.
Забавно, но именно этот последний дубль и вошел в фильм. В нем актер был наиболее естественен. Но испуг на лице Ракитского был вызван не близостью смерти, а предстоящими насмешками. И таковые потом были. Самая безобидная: «Сереже Ракитскому смертельно вреден двукратный секс с небольшими дозами алкоголя».
Еще режиссер похвалил Сергея за то, что в его последнем предсмертном взгляде была буря чувств кроме страха: и удивление, и простоватая хитринка, и всякое такое.
Шеф как всегда был прав. Только он считал, что это его настойчивость и режиссерская гениальность вызвала всплеск эмоций актера. Причина была в другом. Повернувшись после первого выстрела Ракитский заметил, что Шкаф, уже третий час околачивается вокруг съемочной площадки, ведет разговор по сотовому телефону и при этом не спускает глаз с пиротехника. Именно там, на вершине мусорной кучи Сергею захотелось проследить за этим бугаем, за этой коротко стриженой горой мяса. Захотелось перехитрить его… Вот она и предсмертная буря чувств.
Ракитский не был другом Сизова. Они корешковали, но только на съемочной площадке. Сергей даже не знал, где живет пиротехник, но после съемок подошел к нему и предложил подбросить до дома на своей машине.
Синяя «девятка», за рулем которой сидел Шкаф тронулась с места одновременно и это доставило Ракитскому огромное наслаждение. Прежде всего, он был горд своей прозорливостью – этот