Далее начинался конвейер. Военнообязанные, разбитые по командам, в порядке очередности и точно по графику проходили установленные пункты обработки под командой моих многочисленных помощников из рядового и сержантского состава.
Обработка людей начиналась со стрижки волос, для чего было временно мобилизовано в городе 30 парикмахеров. После стрижки все раздевались, упаковывали свои вещи в мешки, писали на них адреса и сдавали сержантам для отправки по почте домой. После этого команды заводились в баню, где старшина с десятью солдатами вручал каждому мыло, мочалку и бачок для мытья. Они же следили за тем, чтобы никто дольше 30 минут в бане не задерживался. Закончив мытье, люди выходили в предбанник. Там они получали полотенце и нижнее белье. Надев белье, гуськом, друг за другом, шли по прямой, застланной соломой дорожке, с обеих сторон которой, в порядке последовательности надевания, находилось разложенное по размерам обмундирование, обувь, а также снаряжение. Выдачей и подгонкой обмундирования занимались сержанты. Чтобы не было задержки, каждый сержант имел один-два предмета, не больше. На последнем пункте этой дорожки один из средних командиров проверял подгонку обмундирования, снаряжения и вручал винтовку. На все это дело уходило около 70 минут.
Люди так быстро преображались, что даже друзья порой не узнавали друг друга. Помню случай. Собралась в кружок группа мобилизованных, только что прошедших санобработку и обмундированных во все новое. Стоят, курят. Разговор идет вяло, озираются по сторонам в поисках своих знакомых. Вдруг один из солдат, вытаращив глаза на стоящего рядом с ним, вскрикивает:
– Колька! Ты это али нет?
По его выражению лица видно, что он не уверен, что рядом с ним стоит его закадычный друг Колька.
– Егор? Вот черт, не узнал дружка своего!
Друзья от радости, что не потерялись в массе одинаково одетых людей, обнялись и хохочут во все горло.
– А кудри твои куда девались? – спрашивает Егор. Колька снимает пилотку, проводит рукой по стриженой голове и с улыбкой отвечает:
– Нетути, сняли... будем живы, отрастут, а теперь на кой ляд они мне!
Все один за другим сняли пилотки и начали ощупывать свои стриженые головы.
Сейчас, после войны, с грустью и сожалением вспоминаю, с какой бесцеремонной поспешностью приходилось нам отправлять людей на фронт. Грустно, потому что не смогли мы уделить им должного внимания, которого они заслуживали. Большинство из них самоотверженно и мужественно прошли по дорогам войны, а многие