Я понимал. Они приносили одни и те же вопросы: об одиночестве, бессилии. А я не мог дать ответов. Потому что у меня есть только смутные тени, личное ощущение, всем оно не подойдет. Я хотел показать путь, но кому интересны мои желания? Путь куда? В вымышленный город с красивыми историями о добре и счастье, где правит милосердие? Чтобы затем они вернулись к своей боли и разбили голову о глупость и бессмысленность реальности? На такую подлость не способен даже я. Но раз девушка здесь, с этим надо что-то делать. Прежде всего, выслушать.
– Что тревожит сильнее всего?
– Мой спутник. Мне кажется, он меня не любит. Отстранился от меня, много грустит, увлекся шизотерикой этой, сама я никогда бы сюда не пошла. Я, конечно, тоже хороша, не уделяла ему внимания. Что еще… в последнее время боюсь всякого разного: что некрасивая, что потолстела. Страшно, что он меня бросит, что я никому не нужна…
– Даже себе?
Эльфийка горько заплакала. Слова, которые здесь подбирают – не обычная болтовня. Она пытается неумело выразить наболевшее. На первый взгляд, проблемы нет, но для девушки – это настоящая катастрофа. Подойдя, я обнял ее, поглаживая по спине. Да, проблемы у многих одинаковые. Страх оказаться ненужным, за последние пару дней я слышу это в третий раз. Так, стоп! Это не так! Сейчас передо мной плачет не очередная девушка, жалующаяся на несчастную любовь. Для меня каждый из них первый и единственный, только так можно найти решение. Каждый раз с нуля, распутывать клубок чужих мыслей. Иначе все скатится в рутину однотипных рецептов: покайся, подумай о семье, слушай себя… кому это хоть раз помогло, защитило от настоящей беды? Так, о чем она чаще всего говорила, боится за мужа? Через это и зайдем.
– Я помогу ему.
Всхлипывания прекратились. Слезы еще текли, но это определенно прогресс.
– Правда?
– Помогу, а ты поможешь себе сама, ради него. Чтобы он не чувствовал себя одиноким и брошенным.
Почти сказал «не чувствовал себя, как ты», но это лишнее. Мы всегда чувствуем другого через самого себя. Мало кто хочет и может по-настоящему понять другого человека, встать на его место. И уж точно не она. Слишком сосредоточена на себе: «мой спутник… меня не любят… меня бросят». Девушка освободилась из объятий и потягивала сок, клацая клыками о стакан. Я не торопил, ей нужно время. Исповедоваться часто приходят, чтобы побыть с собой, проповедник в таком случае не важнее предмета мебели. Очень надеюсь, что передо мной не разворачивается семейная трагедия, полная измен. Если парень сейчас зайдет и скажет, что хочет ее бросить, ничего не смогу поделать. Получится, что я ее обманул.
Я ведь тоже менялся. Основная перемена заключалось в том, что теперь я не мог врать. Не то чтобы что-то мне физически мешало. Скорее, я понимал, что солгав, лишусь какой-то части своих сил. Не игровых или реальных, а нарушу чистоту мыслей, как-то так. Мы лжем постоянно, даже особо не задумываясь над этим. По мелочи и в крупных вопросах. Потому что так легче, проще, можно не объясняться