– Прекрати! – это уже Лысый. – Чупакабра, Баба-яга – какая разница? Бред это все.
– Пш-ш.
– Что на деревьях? Вот не выдумывай! Ну черт с ним, убили кого-то, ладно, верю. В лесах все время кого-нибудь убивают. Но мы там будем на маленьком острове и всех маньяков переловим сами, им там негде спрятаться.
– Пш-ш-ш.
– И чупакабру тоже.
– Пш.
– И бабку-ежку тоже поймаем и съедим! Уймись, Михалыч, а то я начну думать, что у тебя крыша поехала. Нормально доедем, на лодочной станции сейчас спокойно. Или нет?
– Пш.
– Ну и ладно. Бензину дай.
Флер покрутила пальцем у виска. Бад слушал разинув рот, а Васька не унимался:
– Я видел по телику то, чего боится Михалыч. На днях. Вы дрыхли уже, а мне не спалось, Лена разрешила мне посмотреть с ней «Новости». Я пытался ее уговорить на фильм…
– Ну не тяни уже!
– Короче, на берегах какого-то водохранилища, я не понял, который год находят тела…
– Не какого-то, а нашего, – поправил Руди. – В это время по телику местные новости.
– Ну и что, там все время кто-нибудь тонет.
– В том-то и дело! – Васька сделал паузу. – В том-то и дело, что эти не утонули. Их убили. То, что нашли в тех «Новостях», было обезглавлено и висело на дереве выше человеческого роста. В другие годы находили…
– Заткнись! – рыкнул Бад. – Если вы с Михалычем смотрели одно и то же, то все понятно. Правильно Лена говорит: телевизор – зло.
– Она потом жалела, что дала мне это смотреть.
– Ну вот!
– Что-то мне уже не хочется на дачу, – сказал Руди.
Бад только глянул на него, но тут Лысый рявкнул Михалычу «Уймись!» – и мы дружно рванули к машине.
Все, кроме Софи. Она как раз проснулась и выходила из машины посмотреть, где все и чего это Лысый разорался. Я налетела прямо на нее. Мы упали, попались под ноги Руди, и тот полетел через нас в открытую дверцу машины. Но не долетел, потому что его подхватил Лео, но все равно споткнулся о нас и закрыл головой злополучную дверцу, заодно прищемив волосы Флер, потому что она уже лежала на земле, я не помню, как это произошло. Люблю своих одноклассников! С ними бывает всякое, но никогда не бывает скучно.
– Ты не прав, Степанов. – Михалыч подошел со своей палкой, неся канистру в той же руке. Наверное, было неудобно. – Ты рискуешь не только собой…
– Ничем я не рискую! – Лысый отобрал у Михалыча канистру, отвинтил крышку и шагнул к закрытому бензобаку. – Михалыч, хоть при них не начинай.
– Вот и пусть знают, кого благодарить, ежели что. Кому ты тут свою удаль показываешь, Степанов, мне? Или им? Иванова бы поняла…
– Иванова тебе скажет то же самое! Позвони ей и спроси, у меня телефона нет. Она скажет: «Михалыч, ты сбрендил!» – Лысый плеснул бензина на запертый бак, ему попало на штанину, а он так и лил бензин, пока Бад не схватил его за руку:
– Осторожно.
– С вами и я сбрендил. – Лысый наконец поставил канистру и пошел в машину за ключами.
Он