Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации. Джон Хемминг

К счастью для нас, испанцы часто расспрашивали инков об их прошлом как официальным путем, так и частным образом, что было инициативой отдельных людей, которые вели дневниковые записи. Племянник Атауальпы, Титу Куси Юпанки, надиктовал длинное повествование, и это единственная историческая запись со слов члена королевской фамилии инков. Некоторые хронисты пользовались рассказами матерей или жен инков, особенно Гарсиласо де ла Вега, Фелипе Гуаман Пома де Аяла и Хуан де Бетансос. Другие стали знатоками перуанского языка, кечуа, и узнали многое благодаря дружбе с членами семьи Инки. Выдающимся хронистом из их числа был священник Мартин де Муруа, чьи симпатии были на стороне индейцев и благодаря кому нам известны многие подробности того, что происходило в обществе инков в течение десятилетий после завоевания.

      Таковы были цивилизация и народ, представшие перед маленькой экспедицией Эрнандо Писарро в январе 1533 года. Пятнадцать дней экспедиция пробиралась через горы и спускалась на прибрежную равнину, чтобы еще неделю ехать до храма Пачакамака. У великого храма их ждало жестокое разочарование. Как и боялся Атауальпа, жрецы спрятали большую часть сокровищ, если они у них вообще были. Святилище находилось на вершине огромной ступенчатой пирамиды, сложенной из сырцового кирпича. На каждой ступени было ограждение. Предполагалось, что каждый, стремящийся достичь ее вершины, должен поститься в течение года, и общение с оракулом разрешалось только при посредничестве жрецов. Нарушив правила, испанцы прошли мимо охраны и силой проложили себе дорогу прямо на самый верхний уровень. Мигель де Эстете вспоминал, какое разочарование постигло их в конце путешествия. Храм оказался маленьким помещением кубической формы, «стены которого были сплетены из тростника; в нем стояло несколько столбов, украшенных золотыми и серебряными листьями, а на его крыше лежали куски домотканой материи, чтобы защитить его от солнца… Его запертая дверь была густо усеяна разнообразными предметами: кораллами, бирюзой, хрусталем и другими штучками. В конечном счете ее открыли, и мы были уверены, что интерьер окажется таким же любопытным, как и дверь. Но все было совсем наоборот. Казалось, что это обиталище дьявола, так как он живет исключительно в мерзких местах… Там довольно дурно пахло и было темно, поэтому нам принесли свечу. С ней мы вошли в крохотную пещерку безо всякой отделки и украшений. Посередине помещался вкопанный в землю столб, наверху которого стояла статуя мужчины грубой работы. Видя всю эту грязь и пародию на идола, мы вышли и спросили, почему они его так превозносят, такого грязного и уродливого». Что же касается общения с дьяволом, Эрнандо Писарро, охваченный некоторыми сомнениями, писал: «Я не верю, что там они разговаривают с дьяволом, <…> так как я постарался выяснить это. Там находился один древний жрец, один из тех, кто был ближе всех к их богу, и он сказал, что дьявол велел ему не бояться лошадей, так как они внушают ужас, но не причиняют вреда. Его пытали,