– Представьте себе, нет! И вообще, у нас с Леной правило: ее вещи, письма и прочее меня не касается. Так же ведет себя жена по отношению к моим личным делам. По-моему, иначе и не может быть у интеллигентных людей.
– А что, разве она не надевала эти украшения?
Ярцев рассказал о тесте, о его щепетильном отношении к своей репутации честного человека, о просьбе к дочери, чтобы она не носила бабушкины драгоценности.
– И Лена, поверьте, его просьбу выполняла, – заключил Глеб. – Исключение – перстень. Его она надевала, но редко.
– А не могли драгоценности исчезнуть раньше? – спросил Воеводин.
– Не понял…
– Может, они пропали до того дня, когда вы ходили на концерт? – уточнил следователь.
– Извините, – сухо произнес Ярцев. – Странное предположение. Вы считаете, я должен поставить под сомнение слова жены?
Воеводин пожал плечами.
– Думаете, она обманывала меня? – хмуро продолжал Глеб. – И вас? Но зачем? С какой целью? Драгоценности не застрахованы, так что… И потом, надо было видеть ее лицо! Честное слово, самая гениальная актриса не смогла бы так сыграть!
– Глеб Семенович, может, у вашей жены в последнее время возникли денежные затруднения? Например, хотела купить себе что-нибудь, а денег не было.
– Ну и вопросы вы задаете! – с откровенным раздражением заметил Ярцев. – Кажется, все ясно: похищены ценности… Так ищите их! Зачем подвергать сомнению честность моей жены?! Мою, между прочим, тоже! Я верю Лене! Когда ей что-то надо, она обращается ко мне.
– Но вы же сами говорили, что не лезете в дела друг друга.
– Говорил, – вдруг устало провел по лицу рукой Глеб. – Но я не представляю себе повода, зачем было жене разыгрывать комедию. Уж если честно, натура она простая, бесхитростная. Обдумывание и исполнение какой-либо сложной ситуации – не для нее. – Он потер пальцами глаза, вздохнул. – По правде говоря, мне вся эта история до лампочки.
– Шестьдесят тысяч, – усмехнулся следователь. – Целое богатство!
– Нет, я, конечно, переживаю, но только из-за Лены. По существу же какой от этих бриллиантов толк? Лежат себе, и все! Надеть – значит насмерть обидеть отца. Продать – нельзя тем более. – Глеб вдруг виновато посмотрел на следователя. – Простите меня, Станислав Петрович, за резкость. Устаю. Диссертацию надо подбивать, вчера утвердили срок защиты, а дел еще невпроворот. Хорошая машинистка – и то проблема. Я уж не говорю о самой защите. Для меня главное – работа, а тут надо произвести впечатление, играть какую-то роль.
– И все же я попрошу вас: подумайте, кого могли заинтересовать драгоценности вашей жены, – сказал Воеводин в завершение.
Ярцев промямлил:
– Постараюсь… Попробую…
Подписав протокол допроса, он удалился, галантно раскланявшись со следователем. Станислав Петрович видел, как Глеб вышел из подъезда управления, подошел к новенькой «Ладе», стоящей у тротуара, снял шубу и, кинув на заднее сиденье, уселся за руль. Машина медленно тронулась с