–Ведь что-то ещё произошло в это утро, верно? – наконец, спрашивает вождь.
–Нет, что вы, – быстро, словно робот, отвечаю я.
Подумаешь, ваш сыночек хотел меня изнасиловать, я от него убежала и теперь он ещё больше хочет меня убить, а ещё я едва не переспала с моим лучшим другом и одним из местных жителей. Ерунда, вообще ничего примечательного.
Мужчина больше ничего не спрашивает, но видно, что он мне не верит. Наконец, мы справляемся со своей задачей, и к этому моменту я просто валюсь с ног. Только я хочу попрощаться с вождём, как он произносит:
–Ну, а теперь за работу.
Работу?! Мне не послышалось?
Ох, странный же этот народ! После бури выходной устраивают, а после пьянки нет. Но, вздохнув, я решаю не спорить, а вместо этого захожу в дом, чтобы переодеться, после чего иду на поле.
Да уж, этот рабочий день дался мне очень тяжело, что не удивительно после такой бурной ночи. Сухость во рту преследует меня до сих пор. Также, лишь к вечеру ко мне приходит осознование того, что всё племя видело меня с голой грудью, и, тем не менее, я снова надела топ, хотя уже без лифчика. Потому что безумно надоели мозоли от натирания косточек и вечно жмущее состояние. Уставшая и немытая я поздно вечером плетусь домой и хочу одного – поспать. Но понимаю, что в ближайший час мне это точно не светит, ведь нужно сходить к костру и взять еду для Ромы и Вэла. Я вхожу в лачугу Шрама (не могу избавиться от этого прозвища) и понимаю, что здесь не только Рома, но ещё хозяин хижины. Он сидит в противоположном углу от Ромы, и, завидев меня, грациозно встаёт. Первая паническая мысль, что дикарь убил моего друга, быстро улетучивается, когда я замечаю, что Рома по-прежнему дышит. Я останавливаюсь на месте, заранее приготовившись к самому худшему. Нервно сглатываю подступивший к горлу комок и встречаюсь взглядом с ледяными глазами Шрама, который уже стоит почти вплотную ко мне. Мне страшно. Зато Рома, как ни в чём не бывало, спит на соломе и тихо посапывает.
–Ты боишься меня, – это звучит, как факт.
И я понимаю, что бесполезно его опровергать, ведь это действительно так. Поэтому я просто молчу. Вдруг Тэрон неожиданно наматывает прядь моих волос себе на палец.
–Такие светлые, – он неодобрительно фыркает и достаточно сильно тянет их на себя.
Я прикусываю губу, чтобы не произнести ни звука. Не хочу показывать этому дикарю, что мне больно.
–Ты хочешь меня изнасиловать? – гневно спрашиваю я и чувствую, как неожиданно кровь приливает к моим щекам и лицу становится жарко.
В глазах Шрама я замечаю насмешку.
–Я не хочу этого, – явно забавляясь, отвечает Тэрон. – Ты слишком худая и…белокожая.
Где-то в глубине души у меня зарождается обида. Значит, по их меркам я совершенно не привлекательна. Ну да, куда уж мне до их безобразных чернокожих женщин с высохшими грудями.
«Дура,