Три раза он переспросил, точно ли нам надо в сentro, и, трижды получив утвердительный ответ, с каким-то недоумением сказал что-то типа: «Ну, в центр, так в центр». Потом я понял причину его сомнений.
Оказывается, в Сан-Паулу, во-первых, центра в виде старого города как такового нет, есть буквально пять–семь зданий, представляющих хоть какой-то исторический интерес, поэтому и само понятие центра города практически отсутствует. Есть район Сentro, куда нас и привез таксист. И этот так называемый центр города населен в значительной мере бездомными, бродягами, наркоманами, преступниками, проститутками и прочими люмпенами.
Мы сели в машину – я рядом с водителем, а Вилфрид вместе со студенткой – и поехали. Вилли по-прежнему о чем-то вещал, но его фразы становились все более лаконичными, и время от времени он даже позволял себе делать паузы. Чувствовалось, что силы старика не беспредельны и они на исходе.
Он напоминал заводную игрушку, которая еще делает по инерции движения, но они становятся все медленнее и медленнее.
Погода была ненастная: свинцовое небо и моросящий дождь.
Я смотрел в окно и разглядывал ландшафт. Он был индустриальный, без особых изысков. Со всех попадавшихся на глаза билбордов на меня смотрели либо футболист Неймар, либо фотомодель Жизель Бюндхен: они рекламировали все, что только можно. Создавалось впечатление, что эти двое просто поделили рекламный рынок Бразилии.
Наконец, как мне показалось, мы въехали в пределы города. Я спросил у таксиста: «Сан-Паулу?» Он утвердительно кивнул.
Город представлял собой нагромождение многоэтажных зданий, современных и не очень, которые были расположены, на мой взгляд, совершенно бессистемно. Трущобы сменялись пафосными высотками, и наоборот.
В общем, Сан-Паулу – город контрастов.
Мы высадили девушку. Вилфрид поморщился, когда она, достав деньги, предложила частично оплатить поездку. Гусары денег не берут!
Девушка была искренне тронута и изумлена тем, что мы не взяли у нее денег. Возможно, российская девушка и не особенно удивилась бы подобному жесту со стороны мужчины – скорее даже наоборот, это было бы для нее ожидаемо. Немка же, по-моему, испытала небольшой культурный шок. По крайней мере изумление.
Такая ситуация явно была для нее неординарной, нетипичной. Вилфрид решил закрепить успех и взял у опешившей студентки номер телефона, чем заставил ее зардеться.
Очередным гусарским жестом он небрежно попросил меня помочь ей с чемоданом. Я с легкостью откликнулся на его предложение, но тут меня ожидал подвох: чемодан был тяжеленным –килограммов тридцать пять, не меньше.
Но отступать было уже некуда.
Студентка оказалась обстоятельной и, наверное, взяла в путешествие все, что только могла. Проклиная «гусара», я потащил по подземному переходу ее огромный баул, думая: «Хочешь гусарить, Вилли, – сам и таскай».
Вернувшись в машину, я недобро посмотрел на улыбающегося Вилфрида,