– Климент, послушай, эти заветы Бога чрез твои уста трудны и невозможны в исполнении…
Но Силуана перебил Селафиил, ощутимо проникшийся словами, словно копьё поражающими сомнения, обретя новое желанное чувство, сменившее так тяготившее его страдание, сказав с юношеской пламенностью:
– Ad impossibilia Deus non cogit!17 Так желает Господь во спасение наше. И двинемся молитвенно на врага; и не возможет сокрушить и задуть пламя Истиной веры Православных чад Господних! Братия, прекратим дремать в чувствах, ибо зло, не дремля, надвигается бесконечной ратью; оно побеждаемо и бессильно, и вредоносна Правда ему; обличим сущность его и познаем противоестественность пустого глагола тьмы. Отнятая сила и Свет Истины от него им же самим, подобно огню, ожигает тленную сущность смрадного духа. И поникших в тёмных стезях разве убоимся или возможем примкнуть к павшим и отлучённым от Десницы Предвечного Бога? И клокочет зло в неимоверном бессилии, и власть обретает от страха склонившихся пред ним в бессмысленной боязни. О братия! Неразумие наше забавляет демонскую рать. Доколе мы не престанем прикрываться от Света занавесью и не признавать светоносного сиянья Светила Всеопаляющего и Окормляющего сущее в мире – не достигнем полного бессмертия, не освободимся от бренности духа мира, не вкусим пищи чертога изначально предуготовленного и предусмотренного нам и не познаем радостного прозрения очёс духовных. И утроим мольбы за отлучённых в неверии, строящих искания Истины, укреплённые не верой, но шатким основанием логических домыслов. Оные без Богопознания не приведут к иному пути, кроме как к тупику неясных толков и извращений Правды, зависимых от умозрения, нелепых заключений, навеваемых дьяволом отдельным личностям из сборища безымянных людей, сталкиваемых в заразное скудоумие. Где наша Deo gratias?18 Так, братия, будем сильны, и грянем с молитвою на врага, и примемся ab haedis segregare oves!19
– Benedicat vos omnipotens Deus, Pater et Filius et Spiritus Sanctus et Benediction Domini sit vobiscum20, – красиво, стройно и властно проговорил Клим, стоя на возвышении посреди дороги, как бы плавно скользящей под уклон от монастыря; и позади него купол, возглавляющий храм, сиял, выделяясь величественностью и красотою. Монахи восторженными взглядами смотрели на их премудрого настоятеля в земной жизни, сопричтённого им по возвышении. Его суровый к злу и добрый к Истине взгляд излучал чрез необыкновенную младость образа познания, накопленные в опыте труда и подвигов, исполненных горячей любовью к Богу. Виденное и пройденное им неизгладимо отражалось в чертах его. И только слепец мог не заметить сокрытой в нём высокой духовности и силы.
Селафиил, стоя ниже настоятеля, всматривался, находя в его образе опровержение домыслам об ограниченности человеческого естества, познавая изменчивость сущности пребывающего непрестанно в содружестве с Творцом, противоборствуя