Они поверили бы. По правде говоря, Лапойнты все это знали. Неприятности доставляли оба близнеца, но внимания специалистов требовал один Родди. Денег не хватало. Имея трех собственных детей, Лапойнты могли помочь только одному из близнецов. Барб Лапойнт провела в молитве целую неделю. Решение было принято – найти новый дом для Нолы. Из двоих близнецов она гораздо крепче. Конечно, ей придется несладко, но она выдержит. Ничего с ней не станется.
– Я буду хорошей. Мы оба будем хорошими! – умоляла Нола. Ее зубы почернели от печенья «Орео», с губ разлетались крошки. – Мы будем хорошими!
«Дон-дон-динь-динь-дилинь», – зазвонил дверной звонок. В первые дни после приезда Ноле нравилась мелодия звонка. Она имитировала «Желтую розу Техаса», хотя девочка никогда не слышала эту песню.
– Ну, пожалуйста… – клянчила Нола.
Уолтер сгреб ее в охапку и отнес из кухни в гостиную. Нола хваталась за стулья, телефонный шнур – все, что попадалось под руку. Барб, хлюпая носом, шла за следом, помогая отдирать руки Нолы от порога.
– Мама, прошу тебя, не отдавай меня в интернат! Не отдавай!
Нола выкрикивала эти слова снова и снова. Не отдавайте меня в интернат.
Но ее отдали не в интернат.
Ее отдали ему.
Через три недели Нола стояла в холодной крохотной кухне в Оклахоме. Подбородок постоянно опущен, словно пришпилен к груди скобками. Иногда поза выражала застенчивость, иногда – страх. Сегодня она выражала в равной мере и то, и другое.
Делая вид, что моет посуду, Нола косилась на хозяина дома, ожидая, как он отреагирует на приготовленный ею стейк.
Новый папа, Ройол Баркер, католик с изрытым оспинами лицом, хищным взглядом и длиннейшими в мире ресницами, ничего не скажет – Нола это уже усвоила. Он вообще редко открывал рот. Однако Ройол ревностно относился к качеству стейков и еще ревностнее – к любимому завтраку, стейку с яйцом.
– Готовить стейк нужно так, как готовишься к свиданию в выпускной вечер, – в первую же неделю заявил он. – Позаботишься о стейке, я тоже о тебе позабочусь.
Фраза Ройола, как и сам Ройол, показалась Ноле нелепой. Зачем он вообще согласился взять ее к себе?
– Мне говорили, ты умеешь готовить. Правда умеешь? – спросил Ройол в тот вечер, когда они покинули дом Лапойнтов.
Это был первый вопрос, который он задал, как только они сели в машину. Нет, пожалуй, второй. Сначала он спросил: «Ты что, наполовину негра?»
Нола в смущении промолчала.
– Ну, ниггеры у тебя в роду были? Черные? – ткнул он пальцем в медового цвета кожу девочки.
Нола отрицательно покачала головой. Она так не считала, хотя жизнь до интерната помнила смутно. Что случилось с ее настоящей матерью? Умерла? Когда Ноле исполнилось шесть лет, соцработник сказал, что ее мать убили, однако Нола ему не поверила. Чутье подсказывало: ее мать жива.
– А жаль. Я слышал, ниггеры лучше готовят, – сказал Ройол