Впрочем, пора вернуться к исходной точке. Народ после столь неприятно закончившейся дискотеки разбрёлся кто куда. Мы не стали исключением, вконец расстроенные поплелись домой.
Было уже темно. Люсины стройные ноги, облачённые в сеточку, давно просохли. Говорить было совершенно не о чем. Каждая из нас была погружена в свои мысли.
Вдруг где-то сзади прозвучало:
– Девчонки, не подскажете, сколько сейчас времени?
– А? Что вы сказали? – совсем позабыв о своём коронном ответе, выручавшем меня всегда и везде, рассеянно переспросила я.
– Времени, говорю, сколько? – повторил свой вопрос улыбающийся незнакомец.
– Без четверти одиннадцать.
– А вот и неправильно! Сейчас, если быть точным….
Собственно, с этой незамысловатой фразы и началось моё знакомство с моим будущим супругом Кокой. С этого самого мгновения началась моя Великая Одиссея и продолжился мой путь Бабая….
Глава 4
Путь Бабая, или боль моя, ты покинь меня!
В жизни всякого среднестатистического человека есть своя бесконечная хроническая никогда не ослабевающая боль… Боль всей его жизни!
Судите сами: кто-то не живёт, а прямо-таки мучится, видя в зеркале собственные кривые зубы или ноги, а быть может, уши вразлёт, увенчанные тремя волосинками. Кто-то рыдает над грудью первого (девятого) размера. Про горбы, хромоту и прочие «прелести» вообще говорить не приходится…
Кто-то всю свою жизненную энергию направляет на борьбу с лишним весом, а тот, словно бы назло, и не думал таять. А ведь на «зачистку» оного было брошено ВСЁ и дальше больше! Диеты-анализы, фитнесы-пилатесы, массажи-сауны, медитации-аффирмации. Но жир зловеще «улыбается», не собираясь уходить.
Кто-то страдает от того, что он мал ростом, или напротив, чувствует себя палкой-мешалкой. Кто-то безумно хочет детей, но с ними никак не клеится. Если забеременела, то не выносила, а если выносила, то не факт, что живого и здоровенького родила.
Кому-то «повезло» родиться в общаге/деревне, из которых им никогда в жизни не выбраться, сколь ни рвись на британский флажок. Одни маются, ползая по больничкам, другие с ума сходят на зоне, в очередной раз обещая самому себе «уйти в завязку», третьи убегают от кредиторов или скрываются от уплаты алиментов, всей своей широкой душонкой сожалея: ну, на кой я их столько настругал?!
Кто-то, уткнувшись курносым носом в угол, раскачиваясь, молится своим божкам, прося только о единственном: «Ну, дайте, дайте, дайте мне его! Я так его люблю! И больше мне ничего не нужно… Ни-че -го»!
Многие, очень многие, скачут на бровях, пытаясь ухватить лишнюю копейку, а та, зараза, словно мадагаскарская фосса, в руки не даётся…
Вот и у меня, сколько я себя помню, всегда была боль. Боль всей моей жизни. Имя ей