Мать вернулась в комнату, где в абсолютной тишине лежало ее дитя. Мать изобразила умиление. Мать подошла к столику и начала внимательно рассматривать своего ребеночка, пытавшегося понять, что за странное темное пятно нависло над ним.
– Бу-би-бу-би-бу, стё этя тють у нясь зя тякое плилесьное сёзьданьйитьсе? Бу-би-бу-би! – произнесла мать и принялась щекотать носом живот младенца, приговаривая. – Бу-би-бу! Ути, какой халосенький муси-пуситек! Бу-би-бу-би-бу!
Младенец сперва был в полном замешательстве, но нос по правде щекотал живот, так что иного выхода не было – новорожденное существо
засмеялось.
«Бу-би-бу» все продолжалось и продолжалось, младенец все смеялся и смеялся. В комнате было тепло, свет был тусклым, голос темного пятна был приятно знакомым, а ощущения были прекрасными. Иначе говоря, послеродовая обстановка была просто идеальной.
Но внезапно из соседней комнаты раздался голос Люки: «А вот и мой младший братишка! Сколько ж мы не виделись-то?» И мгновение спустя в комнату вошло нечто темное. Оно проследовало прямо к младенцу, равнодушно оглядело его, зачем-то погладило большим пальцем по голове и снова вышло из комнаты, направившись к Люке.
(Собственно говоря, это был я. Феодор Узуэль Любм. Приятно познакомиться. Сейчас мне девятнадцать лет, и я четыре или пять часов назад закинулся кислотой, так что прошу прощения.)
Разговор между братьями
Итак, нечто темное вышло из комнаты и направилось обратно к Люке, судя по его уверениям, о-о-очень сильно хотевшему услышать мнение родного ему человека насчет его первого ребенка.
– Понимаешь ли, дети – это не моя… м-м-м… специализация. Так что я тебе ничего о твоей дочери… – залепетало нечто темное, присев в кресло рядом с Люкой.
– Дочери? – Люка изобразил удивление. Такое неестественное и неизвестно зачем вообще существующее удивление, какое обычно изображают родители, когда их дети рассказывают им что-то о вещах едва ли их волнующих.
– Да, твоей дочери. Я ничего о ней сказать не могу. Правда, вот… Единственное, что хочется отметить… М-м. Я недавно наткнулся на статью о развитии органов чувств у детей и о том, какими должны быть роды. Так вот. Говорят, что после родов должна быть абсолютная тишина, как в материнской утробе, что не должно быть яркого света и что температура должна быть приблизительно такой же, как… как в этом… Как в животе, короче говоря.
– Интере-е-есно… – протянул в ответ Люка, слегка нахмурил брови и чуть выпятил нижнюю губу, чтобы показать, что ему и вправду интересно. – Но ты же понимаешь, что это все просто обычные статейки, да? Их же всякие полоумные мамаши пишут, – произнеся это, Люка многозначительно замолчал и закинул ноги на диван. –