В самый последний момент у моей матери не получилось отпроситься с работы, потому я полетела в сопровождении отца. И, конечно же, ни на один показ он со мной не пошел. Все занимался какими-то своими делами.
–Хеллоу, Кэчшрин? Вейтинг фор ю на показе в сикс оклок, – с дурацким смешком говорит мне в трубку Лера. Они с семьей остановились в другом отеле, потому мы пересекались только на показах и мама Леры, нянчилась с нами двумя, как пионервожатая. Папкам, было далеко не до нас и нашей моды. У каждого свой бизнес, свои дела.
–Ес овкорс, мисс Валери, – с таким же задорным смехом отвечаю я подруге, сбрасывая вызов.
–Пап! Мне на шесть сегодня нужно ехать. Снова без тебя? – отвлекаю отца, сосредоточившегося на чем-то в своем ноутбуке.
–Ну что мне там делать? Я совершенно ничего не понимаю в моде. Поймаешь такси? Сколько тебе денег дать? – вот такие они, папы. Всегда готовы откупиться, лишь бы не делать то, что им не нравится.
Я быстро собралась, и вышла немного раньше, чтобы пройтись и осмотреться. Конечно, увидеть Нью Йорк я мечтала в период Рождественских праздников, но и так сойдет.
Заскочив в кофейню, прикупила себе смачный хот-дог и большой стакан капучино и со спокойной душой могла отправиться на шоу.
Увидев среди кучи машин желтенькую с черным, я выбежала на дорогу и махнула рукой.
–Такси! – но, что за хрень? Кажется, это “такси” не спешило останавливаться. Я собиралась отскочить назад на тротуар, но феерично поскользнулась на каблуках, с мясом выламывая один, и грохнулась на асфальт. То, что это было не такси, я увидела, по значку авто, когда оно затормозило перед самым моим носом.
–Козел холмогорский! – заверещала от ужаса я, уже почти попрощавшись с жизнью.
–Are you o’key? – слышу сквозь свою ругань вопрос мужчины, понимая, что этот он ко мне обращается.
–Лондон из зе кэпитал оф Грейт Британ! – резко отвечаю ему я, давая понять, что по-английски я ни бе, ни мэ, ни кукареку.
–Понял. Про “козла холмогорского” тоже понял, – вдруг слышу, как водитель машины, которую ошибочно приняла за такси из-за характерной окраски, говорит на родном русском. Небось мое красноречие и знания русского мата он тоже оценил. Поднимаю на него голову, и заливаюсь краской со стыда. Было бы не так неловко, если бы он дальше “спикал” на своем английском.
–Простите… – мямлю я, зажевывая все свои слова в густую кашу. Смотрю на этого мужика и лужицей растекаюсь по асфальту, забыв и про боль вывихнутой ноги, и про сломанный каблук, и про то, что чуть не стала котлетой посреди дороги.
–Сильно ушиблась? – спрашивает он, присев возле меня? И схватив руками за лицо, осматривает. А я смотрю на него и оцениваю. И попутно думаю, не ударилась ли я часом головой при падении, потому