– Два часа ночи.
– Что с Андреем?
– Он сейчас с Толей поехал домой.
– Мам, я все объясню…
– У меня нет сил об этом говорить. Я пришла по делу. Ты всю вину берешь на себя.
– Я понял. И сколько это получается?
– Двадцать лет строгача. Наверное. Может чуть меньше. Шьют по полной. Тут и группировка, и все прочие отягчающие всплыли. Мои связи не работают.
На глазах Марии заблестели слезинки. Она уже с трудом могла говорить.
– Все равно замочат как только я отсюда двинусь – прошептал Максим.
– Вот. Подписывай.
Мария выложила на стол несколько официальных бумаг.
Максим, не глядя, подписал все признания и протоколы. С Андреем они были, как браться. Мария Николаевна уже много лет заботилась о нем, он никогда не видел разницы в ее отношении к нему и к Андрею. Единственная возможность отблагодарить – сейчас, спасти от тюрьмы ее родного сына.
– Мама…Мария Н…
– Молчи. Имя. Кто вас туда отправил?
– Там тетя Света, она, не надо…
Дежурный постучал в дверь. Видимо, время вышло.
– Ладно. Я разберусь. Виделась вчера с твоей матерью. Вот. Она тебе передала.
И Мария выложила на шконку небольшой пакетик.
***
Утром за Максимом приехал следователь из области. Все документы, решения суда, все как положено. Его увозили в СИЗО. Вели в наручниках, практически по всем коридорам милиции. Ближе к выходу сидели женщины. Он узнал некоторых из них. Матери убитых на той разборке мальчишек, его школьных друзей и соседей. Боже, как они его ненавидели. Здесь же, вслед за дядей Толей из кабинета вышла и Мария Николаевна. Она остановила следователя.
– Куда его? Почему меня не предупредили? – командным тоном спросила Мария.
– А вы кто собственно?
– Мать! Вас, зато первый раз вижу.
– Я следователь из области, – и он показал удостоверение, – сейчас с конвоем везем его в Сизо, все документы оформлены. Ознакомьтесь.
Мария взяла из его рук папку с документами, взглянула мельком и передала Толе. Все было оформлено, как полагается.
Следователь продолжил:
–Мария Николаевна, вам, как матери, разрешены свидания. Можете в порядке исключения хоть завтра его там увидеть.
– Ага, сейчас, делать мне нечего. Чуть моего родного сына не угробил. Подобрали с улицы. Думали, добром отплатит. Да я, эту мразь… знать не желаю! – Мария говорила очень громко, практически кричала. При этом все время размахивала руками.
Толя всегда был против присутствия Максима в их семье, поэтому сейчас поддержать жену ему ничего не стоило.
– А я давно говорил, уголовник чистой воды. Ну, ничего, за все ответит. Двадцать лет на зоне уже не шутки.
Максим лишь опустил голову и все это время смотрел в пол. Конвойный снова повел его вперед.
Кто-то из сидящих у кабинета женщин закричал:
– Значит, он моего сынка убил!
Другие тоже пытались что-то выяснить.