– Командир бросил меня на растерзание псам и сбежал. Я не смогла сама отвязаться. Прости меня, Шарик.
– Шарик? – Четвертая вошла в комнату и угрожающе оскалилась. Ее белая шерсть от ярости встала дыбом. – Она дала тебе новое имя? Ты Седьмой. Убей ее! Немедленно!
Я вскочил на кровать, прикрывая своим телом Люську.
– Это моя стая. И она моя самка. Можете убивать кого хотите, но ее не трогайте!
– Убей ее! – рявкнул Второй. – И пойдем с нами убивать всех людей, потому что они – зло!
– Люди зло, – эхом отдалось у меня в голове. – Убей ее!
На меня стали накатывать новые воспоминания о старых временах.
– Убивать, убивать, убивать! – зарычал я, впиваясь в сочную мякоть свежего мяса. Брызнула кровь, и в пасти появилась слюна, словно я уже убил кого-то. Я затряс головой, сбрасывая помешательство.
– Не лезь в мою голову, сестра! – рявкнул я на Четвертую. – Хочешь убивать людей, делай это без меня!
– Тогда ПОСВЯЩЕНИЕ! – завыл Второй. Из коридора донесся ответный вой.
– Когда Второй тебя укусит, ты станешь как он – тупым оружием, которым буду управлять я, – Четвертая злобно зарычала, делая шаг ко мне. – Но сначала я убью твою самку!
Люська закричала, увидев, как из коридора в комнату стали входить собаки и окружать ее кровать.
Я залаял на них, прыгая по кровати в разные стороны, пытаясь отогнать.
– Шарик, сделай что-нибудь! – запричитала Люся. – Я не хочу стать зомби!
– Заткнись, я думаю! – рявкнул я на нее.
– Что ты сказал? – она внезапно замерла и испуганно поглядела на меня. – Ты сказал мне – заткнись?!
– О нет, начался контакт, только не сейчас, – я повернул голову и посмотрел ей в глаза. – Прости, ты сейчас умрешь, и я вместе с тобой.
Сев на кровать, я поднял голову к пололку и громко завыл песню скорби.
Неожиданно в коридоре послышались выстрелы.
– Иду, иду, – за стенкой раздался чей-то голос, и злобное рычание собак сменилось на жалобный вой. Прозвучала еще одна громкая очередь, и потом что-то громыхнуло. С потолка и стен посыпалась штукатурка, и в комнату влетела оторванная голова собаки. Следом, громко топая ногами, в проеме двери появился Мол. На нем висел фартук мясника, прикрывающий грудь и большой живот. В руках он держал ручной пулемет, а через плечо висела пустая пулеметная лента.
– Ох, нифига себе! – я поперхнулся и перестал выть. Только повара здесь не хватало.
– Девочка, ты жива? – Мол отбросил бесполезный пулемет и вытащил из-за спины два тесака.
– Взять его! – рявкнула Четвертая, крадучись обходя Мола сзади.
Второй взвыл и прыгнул на грудь толстяка, пытаясь сбить того с ног.
– Хых, – крякнул Мол, пошатнувшись, когда огромный черный пес вцепился зубами в его кольчужный фартук и повис на груди. – Хых, – взмахнул он правой рукой, и тесак воткнулся Второму в голову между ушей. Череп пса треснул как арбуз и Второй, разжав пасть,