– Ох уж этот март, – вздохнула я.
Юлия поставила высокий бокал на столик и с удовольствием потянулась, заводя руки за спину.
– Как же я тебе благодарна, Камилка.
– Да ну, – засмущалась я. Конечно, я была рада, когда людям нравилось проводить со мной время. Но в случае с Юлей я стеснялась, ведь для неё, как ни для кого другого, всё было искренне. Её признание нашей дружбы всегда трогало меня до глубины души.
– Я так рада, что мы стали видеться чаще, – сказала подруга, – Как раньше!
Эта молодая девушка всегда была для меня примером. Мудрая, рассудительная и спокойная, она правильно строила свою жизнь, пока я наступала на грабли снова и снова.
Стройная от природы, с чуть вьющимися каштановыми волосами, карими глазами миндалевидной формы, она напоминала кошечку: ласковую, покладистую, и в то же время умную. Но самое главное – это её внутренний свет, который окутывал всё вокруг, где бы она ни появилась. Так и сейчас, купаясь в лучах мартовского солнца, попивая дорогое белое вино и иногда поправляя золотую цепочку на выступающих ключицах, она являлась образом гармонии, утончённости и красоты. Говоря медленно, она делилась новостями из своей жизни.
Вдруг она сделала резкую паузу и внимательно посмотрела на меня:
– У тебя что-то случилось?
Я, смешливая и разгорячённая, выглядела на её фоне ребёнком.
– Юль, я тебе рассказывала когда-то. Ну, – замялась я, – о брате моей ученицы.
– Так, так, – Юля за секунду превратилась из лучшей подруги в профессионального психолога, – Припоминаю. Магазин цветов, продавец-юноша, ни кола, ни двора, ни головы на плечах…
Узнав новые детали истории, она, первым делом, глубоко задумалась.
– Ох, Камилла, – вздохнула она. – Как говорится, картинка смешная, а ситуация страшная. Ты ей прямо всё так и сказала?
– Да.
– Ну, маму его можно понять. Но другое дело – он сам. Неужели он на это согласится?
– Таня мне уже написала короткий месседж. И дала понять, что у нас всё получится…
Собрав вещи, наконец, я поставила чемодан посреди комнаты, накинула весенний пуховик и прошла к балкону, чтобы выйти покурить и перевести дух после долгого разговора.
– А ты не боишься, моя дорогая, что потом тебе может быть очень больно из-за него? – донеслось из комнаты.
Я нервно курила, сжимая сигарету в замёрзших пальцах.
– И это я молчу о том, не боишься ли ты, что эта гадость ухудшит твои вокальные данные?
– Я боюсь, – усмехнулась я, стоя в проёме балконной двери.
– Я тебя люблю, ты моя лучшая подруга. Но! – в голосе Юлии появились металлические нотки, – Это не значит, что я поощряю твою авантюру с Сашей. Я здесь, чтоб сгладить, так сказать, углы. Чтоб тебе сделать лучше, чтобы твои потери, а они будут, свести к минимуму… Тебя не переделать, моя дорогая. Ты всё же хочешь продолжать упиваться страданиями. Вступать