– Ну, практически, – парень ненадолго замолкает. – Ладно, не настолько ужасно. Но точно похожа на безумного гения.
– Круто, – отвечаю устало, выпрямившись на стуле и пытаясь разобрать руками колтуны у себя на голове. И вроде бы делала себе хвост. Не должно было быть такого. Но гребанный ветер и быстрый бег опять все испортил. И вместо аккуратного хвоста с намеком на небрежность, у меня воронье гнездо на голове. Такими темпами я точно облысею до тридцати лет.
В кабинет важным шагом заходит мистер Лоуренс, и все мгновенно погружается в тишину. Одноклассники рассаживаются по своим местам, а по кабинету перестают летать бумажки с посланиями.
– Доброе утро, – медленно, растягивая слова говорит мистер Лоуренс.
– Доброе утро, – звучит ему в ответ с разных уголков класса. Кто-то это громко говорит, пытаясь таким образом в который раз добиться хорошего расположения директора. Кто-то едва слышно, которым плевать на то, что происходит в школе. А кто-то вообще молчит, полностью игнорируя не только всех в кабинете, но и директора.
А это как раз и наша всеми известная Сирена Серпентайн. Которая сидит на соседнем ряду, чуть впереди меня. Черные волосы как всегда волнами спускаются на плечи, до талии, а голова наклонена в сторону. Честно говоря, я терпеть ее не могу. И дело не в том, что у нее богатые родители, которые с удовольствием оплачивают все ее отличные оценки. Не шикарная одежда; футболка где стоит несколько тысяч долларов. Не влиятельность среди школьников. Нет. Никак не это. Абсолютно. Я ненавижу ее за то, что у нее душа просто пропиталась гнилью.
Это в первом классе она была миленькой невинной девочкой в розовом воздушном платье с огромными белыми бантиками. С ней хотели дружить все в классе. Потому что думали что она хорошая не только на вид, но и внутри. Но хрен там. Пусть в младшей школе она и оставалась для всех хорошей и доброй девочкой. И дружила со всеми. Но я всегда чувствовала, что с ней что-то не так. Что она что-то скрывает. И в средней школе как раз и наступил тот момент, когда она показала себя. Появилось тщеславие, презрение по отношению к тем, кто значительно слабее и беднее ее. Она стала дороже одеваться, смотреть на всех свысока. И очень медленно в ее круге остались только самые богатые и способные исполнять все ее желания.
– До того как начать рассказывать тему нашего урока, я хочу вас познакомить с кое-кем, – начинает директор, введя в ступор некоторых моих одноклассников.
– С кем же, мистер Лоуренс? – томным голосом спрашивает Серпентайн, закинув ногу на ногу.
Неловко сглотнув от вида длинных ног Сирены, выглядывающих из-за парты, мистер Лоуренс отодвигает воротник рубашки.
– Так, – кашлянув, продолжает мистер Лоуренс. – Дело в том, что с сегодняшнего дня у вас в классе новый ученик.
При слове ученик, почти у всех моих одноклассниц глаза загорелись предвкушающим огнем. Почуяли шакалы свежую кровь.
– Пожалуйста заходи, – говорит мистер Лоуренс в сторону