Но не потенциальная кровная месть напугала Михаила в итоге всей этой истории. После этого случая он убивал еще много раз. И дистанционно, меткими выстрелами. И с помощью автоматного штыка, диверсионного ножа и любых других предметов, подвернувшихся в критический момент под руку. И просто, голыми руками, одним резким движением ломая противнику шейные позвонки и разрывая спинной мозг. Ни процесс, ни результат таких убийств какое-то время не вызывали у него никаких ярких эмоций, ни положительных, ни отрицательных. Он просто считал свою службу долгом перед Отечеством, тяжелой, опасной, но необходимой работой.
Резкая и неожиданная смена эмоционального состояния произошла уже перед самым дембелем. В очередной рукопашной схватке с очередным крепким боевиком, он снова, с ног до головы, обильно измазался его и своей кровью. В тот раз Михаилу удалось несколько раз вонзить лезвие своего ножа в его живот. Но смертельно раненый враг еще долго продолжал сопротивляться, до крови расцарапав его лицо длинными, грязными ногтями.
С этого момента его начали мучить ночные кошмары. Вперемежку снились ужасные, реально пережитые сцены его настоящей войны и малопонятные картины смертельных, кровавых схваток хищных диких зверей. Это были какие-то полуфантастические, доисторические саблезубые тигры, агрессивные клыкастые обезьяны, зубастые и когтистые дикие собаки и огромные зеленоглазые волки. К какому из этих видов принадлежал сам – ни в одном сне не увидел, хотя постоянно, перед тем как проснуться в холодном поту, выходил из этих схваток живым и невредимым. Серьезно начал переживать за состояние собственной психики. Он и до этого был убежден в