Артист молчал. Он даже не смотрел на девушку. Его взгляд скользил сквозь оконное стекло, на улицу, через дорогу, за дома – куда-то далеко-далеко, где он, верно, увидел что-то недоступное простому смертному.
– А я тут кофе приготовила, – едва дыша от волнения, вымолвила девушка.
Хозяин пса вдруг ожил и посмотрел на неё исподлобья.
– Я не пью кофе, – сказал он. – От него желтеют зубы, а в моей работе это недопустимо.
Девушка дёрнулась, как от пощёчины.
Артист подошёл к холодильнику, вынул какую-то коробочку и залпом её осушил.
– Вот и позавтракали, – сказал он, чуть подумав. – А ты присаживайся, – нам надо поговорить.
– О чём?
– Ну, во-первых, как тебя зовут?
Снова пауза.
– Дело в том, – начала она, но поняла, что у неё пересохло в горле, а потому налила себе кофе, сделала маленький глоток и продолжила: – Дело в том, что меня уже так давно не называли по имени, что я и забыла, как оно звучит. – В её голосе звучали боль, горечь и обида, то ли на то, что артист отказался выпить кофе, купленный на её последние средства и являющийся её благодарностью ему, то ли на что-то другое.
– Я всё понял, – сказал хозяин Норда. – В таком случае я буду называть тебя Афродитой, идёт?
– Идёт.
– Во-вторых, если тебе действительно негде жить, то оставайся у меня, но… Но ты же порядочная девушка, и тебе будет неприемлемо жить за мой счёт, поэтому я дам тебе работу, за которую будешь получать деньги.
– Что это за работа?
– Будешь моей домохозяйкой. – С этими словами артист встал со стула, вышел в прихожую, надел пальто, ботинки и шляпу, и уже выходя, добавил: – Меня можешь звать просто Арти. Деньги в гостиной на столе. Приготовь чего-нибудь поесть к вечеру, пожалуйста.
Глава вторая. Апрель
Какие глупые всё же эти люди. Если честно, то с моей собачьей точки зрения они все просто помешанные. Очень уж часто вместо того, чтобы идти кратчайшим и удобнейшим путём, они выкидывают такие фортели, что хоть стой, хоть падай. У нас всё гораздо проще.
С той поры, как в нашем доме появилась эта девушка – Афродита, моего хозяина словно подменили. Он даже со мной стал замкнутый и хмурый. Внутренне я понимал, что его гнетёт, но понять причину того, почему это нельзя разрешить, я не мог. Всё упиралось в чувства, неподвластные моему разуму.
Я в свою очередь, как мог, пытался сблизить этих двух людей, но у меня, если честно, ничего не получалось. Они были даже более чужды друг другу, чем в тот вечер, когда встретились. Это меня удручало, но я не вешал нос.
Самое точное определение прошедшего месяца будет, как тягуче-постылый. Иной раз мне казалось, что всё вот-вот наладится, но на следующее утро всё становилось по-старому. Я уже был не рад тому, что обратил внимание своего хозяина на Афродиту. Он стал гораздо меньше времени проводить со мной, и всё больше уединялся в своём кабинете, куда даже меня не впускал, и что-то там делал долгие и унылые часы.
Но положительный