– Могу ли я видеть почтеннейшую Катерину Архиповну? – проговорила Татьяна Ивановна.
– Не знаю-с; она там у себя. Я сейчас спрошу, – отвечал Ступицын и вышел. К супруге, впрочем, он не пошел, но, постояв несколько времени в темном коридоре, вернулся.
– Она чем-то занята, милости прошу садиться, – проговорил он и, указав гостье место, сам сел на диван.
– По семейству, вероятно, соскучились и изволили приехать повидаться? – начала Татьяна Ивановна.
– Да, повидаться захотелось, – отвечал Антон Федотыч, – раньше нельзя было; у меня нынче летом были большие постройки: тысяч на шесть построил.
– На шесть тысяч?
– Почти на шесть. Два скотных двора на каменных столбах – тысячи в две каждый, да кухню новую построил в пятьсот рублей. Нельзя, знаете, усадьба требует поддержек.
– Без всякого сомнения; однако у вас и усадьба должна быть отличная.
– Изрядная. Хлебопашество, главное дело, в хорошем виде: рожь родится сам-десят, это, не хвастаясь, можно сказать, что я устроил. Прежде, бывало, как сам-пят придет, так бога благодарили.
– Скажите, что значит хозяйство.
– Хозяйство вещь важная, глубокомысленная в то же время, – сказал Ступицын.
– Нынче без ума нигде нельзя, – заметила Татьяна Ивановна.
Разговор на несколько минут остановился.
– Да это бы ничего, – начал опять Ступицын, – за хозяйством бы я не остановился, да баллотировка была, так, знаете, нельзя.
– Вы изволили баллотироваться?
– Нет, то есть меня очень просили в предводители, да не мог – отказался.
– Отчего же это не захотели послужить?
– Нельзя-с, семейные обстоятельства; впрочем, на одном обеде мне очень выговаривали… совестно, а делать нечего.
– Конечно, Антон Федотыч, в семействе иногда и не хочешь, а делаешь.
– Не иногда, а всегда. Вы имеете детей?
– Я девица.
– А батюшка жив?
– Помер. Я живу одна – сиротой… Каковы дороги?
– Кажется, хороши: шоссе отличное, а проселков я почти и не заметил. У меня очень покойный экипаж.
– Бричка, верно?
– Нет, коляска; совершенная люлька; прочности необыкновенной, и, вообразите, я ее купил у соседа за полторы тысячи и вот уже третий год езжу, ни один винт не повредился.
– Приятно в таких экипажах ездить, – заметила Татьяна Ивановна. – Вот мне здесь случалось с знакомыми ездить, так просто прелесть. Нынче, я думаю, этаких экипажей прочных не делают.
– Есть и нынче, только дороги. Нынче, впрочем, все вздорожало. Вот хоть бы взять с поваров: я платил в английском клубе за выучку повара по триста рублей в год; за три года ведь это девятьсот рублей.
– Легко