Так как в основе мифологии лежит разум, то мифология, хотя она и продукт фантазии, не является продуктом произвола. «В качестве продуктов разума (но не мыслящего разума), – писал Гегель, – религии народов и их мифологии, какими бы простыми и даже неуклюжими они ни казались… содержат в себе… мысли, всеобщие определения, истину, ибо в основании их лежит инстинкт разумности». Так как лежащий в основе мифологий разум – разум не мыслящий, а фантазирующий, в мифологии форма противоречит содержанию. Для Гегеля миф возникает не в результате какого-то сверхразумного прозрения мистика, обладающего исключительным даром проникать в сокровенную сущность вещей5, и не в результате сверхъестественного откровения, а всего лишь из-за неумения выразить объективное разумное содержание в разумных же формах. Мифология как мировоззренческая часть религии – единственный, по Гегелю, духовный источник философии. Именно потому, что философия и наука по форме тождественны, что обе они оперируют понятиями как средствами познания, становление того самого логически понятийного мышления, которое необходимо для превращения фантазирующего разума в разум мыслящий, а тем самым и для возникновения философии, должно соотноситься с предфилософским научным знанием, непосредственно связанным с человеческой практикой. Ведь именно в таком знании и подытоживался, обобщаясь, реальный познавательный процесс.
Что касается вопроса о том, где возникает философия, то Гегель, положив в качестве социального условия возникновения философии политическую свободу и подчеркивая отсутствие какой-либо свободы на Востоке (там свободен лишь один человек, но свободен как деспот, а потому его свобода есть лишь произвол, вожделение и формальная свобода), утверждает, что «философия начинается