Дизайнер обложки Ольга Третьякова
© Игорь Арсеньев, 2020
© Ольга Третьякова, дизайн обложки, 2020
ISBN 978-5-4498-0046-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оленька,
или Завтра было вчера
Часть первая
1. Отворили балкон
Отворили балкон с видом на дамбу. Несмотря на высокие потолки, в гостиной стало слишком накурено.
– Человек с двумя лицами? – переспросил Илья Антонович.
– Двуликий – тиран по призванию, во главе негосударственного правительства! В будущем, когда человечество окончательно исчерпает себя в нравственном смысле, планета взбунтуется и откажет нам в дальнейшем своем покровительстве.
– Что-что? Планета взбунтуется?
– Да!
– То есть наша многострадальная «колыбель человечества» откажет нам в утешении?
– На самом деле ничего не закачивается и ничего не начинается, все продолжается. Нас ожидает будущее, в котором люди со временем откажутся от животной пищи и полностью перейдут на вегетарианство. Человечество откажется от разделения на расы и народы, придёт время всемирного братства. Мы, наконец, познаем вселенскую гармонию и уверуем в свои силы. Каждому откроются мистические способности – левитация, телекинез, власть над силами гравитации. Но для того, чтобы постичь тайны мира, обществу нужно будет пересмотреть свои взгляды и отказаться от материалистического восприятия жизни; а на извечный, сакраментальный вопрос: «Что было в начале – курица или яйцо?» Однозначно отвечу: яйцо!
Доктор Ринг, с ним еще пара гостей от души рассмеялись…
– Любопытно, – Илья Антонович благодушно откинулся на высокую спинку старинного стула. – А знаете, молодой человек, пожалуй, я прочитаю ваш роман, если разрешите, конечно.
– Романа пока нет, но есть отрывки – и замысел в целом…
– Замысел – это немало.
Гости переглянулись.
– Не скажу, наверное, но, кажется, действительно существовал некий Эдвард Мордрейк – наследник одной из самых благородных семей Англии, в девятнадцатом, кажется, веке, – с улыбкой включился в беседу доктор Ринг. – Бедняга считался талантливым, образованным, и даже, изысканным человеком. Но он как раз страдал таким тяжким, физическим уродством. От рождения у него на затылке был второй лик – отвратительный, сморщенный, злой как сам дьявол. Речь идет о редкой патологии, о так называемых, паразитарных краниопагах, или «Craniophagus Parasiticus». Такое происходит, когда черепа сиамских близнецов срастаются в одном теле. «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Стивенсона – еще один пример двойственности. Однако мы увлеклись. Скорей всего история Эдварда Мордрейка – пустая басня, сочиненная сценаристами Голливуда…
Идеальное, рыжее солнце коснулось маслянистой глади, перекатной волны Залива; у Оленьки поневоле слипались глаза, и ей захотелось в кроватку. Муж в тумане усталости так и не мог сформулировать свою «невероятно важную мысль», и говорил – говорил, повторяясь и запинаясь, точно примитивный, игрушечный робот. «О, только бы добежать!» – мелькнуло у Оленьки нешуточное опасение. По забывчивости, она застенчиво улыбнулась аддиктивному официанту, бесшабашно махнула плиссированным, цветастым подолом, и пробираясь между креслами и обувью рассеянных, изрядно уставших гостей, нечаянно задела грудью лицо Макса.
Не обращая внимания на призрачное скольжение в зазеркалье, Оленька, следуя одинокой мысли, задрав юбку, едва успела присесть, как в туалетную комнату неожиданно просунулась седая, длинноволосая, взъерошенная голова Макса. «Занято!», – попыталась весело возразить Оленька. Однако, лучась морщинами, руководитель проекта, точно голодный пёс, успел щелкнуть пастью замка, и, в миг нулевой длительности, вплотную приблизился к обескураженной Оленьке именно в тот момент, когда нектариновый тон, словно звон новеньких, золотистых монеток, вылился в оглушительный порыв животного воодушевления. А, между тем, неотрывно всматриваясь, в потоки звероватых завоев, Макс уже высвобождал левую лодыжку Оленьки от изящной, фаевой туфельки. И, когда искристые пунктиры пульсаций иссякли, Максим Александрович, точно фокусник, увлажнил крупной янтарной каплей окольцованный, безымянный палец, и – неожиданно стряхнул ее себе на язык.
– Макс! – выдохнула Оленька изумленно, – Максим Александрович, вы вообще вменяемый чело?..» – хотела было по-настоящему она возмутиться, но – не успела.
Мужские, похабные, жадные губы, не дав слову созреть, накинулись на неё влажным, фасонистым поцелуем, притом, что жутко нескромные пальцы шефа (указательный и большой) где-то уже бесцеремонно сомкнулись…
Потолок опрокинулся. Оленька прикрыла глаза, и услышала бархатистый говор деда: «Вилы ровнее! Хватай, Олька, держи его за рога!» Коленки Оленьки отчаянно заработали; попеременно