Господи, помоги, или Страшная история моей подруги. Анна Медь

человека. – А пойдемте-ка, я вам баню покажу, – улыбнулся незнакомец, подмигивая своим рыбьим глазом Варьке.

      Варькино сердце забилось так быстро и сильно, что ей казалось: его стук слышен даже за пределами кухни.

      –Господи, помоги, – опять прошептала испуганная Варька и жалобно посмотрела на Таню.

      –Иди, иди, раз зовут, – съехидничала подруга и отвернулась.

      Иван обнял Варьку за талию и повел по направлению к большой деревянной входной двери, которая была заперта изнутри на металлический засов. Варька еле передвигала ноги, в то время как ее мысли в судорожной агонии пытались найти хоть какой-то выход из этой ситуации.

      Свежий воздух дыхнул на Варькино лицо, и холодная капля начинающегося дождя упала на маленький девичий нос.

      Варька почему-то вспомнила, как в детстве пошла с отцом в лес за грибами и они попали под сильный дождь. Она тогда промокла до нитки, потому что забыла взять с собой плащ-дождевик, и отец нес ее на руках до машины, чтобы она совсем не замерзла. В те дни она была счастлива.

      –Ну что? Замерзла? – заботливо спросил улыбающийся Иван, который, казалось, стал совсем трезвым от свежего ночного воздуха.

      Варька попыталась что-то сказать, но страх снова сковал ее настолько, что она остановилась.

      – Что-то мне плохо, – еле слышно прошептала она, глядя на Ивана серо-голубыми глазами, полными слез и отчаяния.

      Иван молча кивнул головой и толкнул небольшую серую дверь в домишке, чем-то напоминающем сарай.

      Варька обреченно вошла и огляделась. В бане никого не было, кроме них с Иваном.

      –Господи, помоги, – опять прошептала девушка.

      –Сядь, – изменившимся голосом заговорил Иван. – А теперь слушай внимательно. Ты вляпалась, девочка. И подруга твоя вовсе не подруга тебе. Она тебя продала. Теперь в лучшем случае тебе жить на этой турбазе пару тройку месяцев и обслуживать всех желающих. – Иван сплюнул сквозь зубы. – Хобби у них такое, понимаешь? Находят малолетку и развлекаются, пока не надоест.