Лобачев отправился в курсантский полк, где тоже шел напряженный бой, а я поехал на свой основной КП – в Устинове, чтобы быть в курсе событий, развернувшихся во всей полосе обороны армии. Проезжая вдоль фронта, дважды попадал под обстрел немецких самолетов: они патрулировали над шоссе Волоколамск – Москва и гонялись за каждой машиной. Несколько раз останавливался в пути и прислушивался к гулу канонады – да, и на участке 18-й стрелковой дивизии тоже завязался бой…
К моему приезду штаб уже собрал и обобщил данные о событиях. Против 30-й армии противник вчера предпринял активные действия небольшими силами. Все его атаки были отбиты стоявшей на стыке с нами 107-й мотострелковой дивизией. С утра 16 ноября там началось более мощное наступление, но о результатах пока еще неизвестно. Правда, Малинин сказал, что только что поступило сообщение из нашей правофланговой 126-й дивизии: у ее соседа неблагополучно, немцы вклинились на стыке, командир 126-й вынужден был бросить туда свой резерв, а ведь он сам всеми средствами отражал атаки 14-й мотодивизии немцев.
На участке курсантского полка непрерывно продолжались ожесточенные атаки. Наша оборона нигде не была прорвана. 18-я стрелковая дивизия, введенная в бой левее панфиловской, также мужественно отражала натиск врага. Однако на стыке между дивизиями создалось тяжелое положение: там гитлеровское командование ввело новые силы, предположительно 5-ю танковую дивизию. Впоследствии донесение подтвердилось. Обстановка вынудила меня обеспечить угрожаемое направление выдвижением кавалеристов И. А. Плиева и К. С. Мельника, что оказалось своевременным.
Положение на левом фланге 30-й армии нас сильно обеспокоило, тем более что к вечеру связь с ее штабом прервалась. Я обратился с просьбой к командующему фронтом передать в мое подчинение две кавалерийские дивизии и одну танковую, находившиеся в полосе нашей армии, в районе западнее Клина, но числившиеся в резерве фронта. Г. К. Жуков ответил, что они по указанию Ставки уже подчинены 30-й армии, которая с 17 ноября передается в состав Западного фронта. Должен сказать, что такое решение Верховного Главнокомандования было правильным, хотя и несколько запоздавшим.
17 ноября противник продолжал наступление, вводя все новые части. Холода сковали болота, и теперь немецкие танковые и моторизованные соединения – основная ударная сила врага – получили большую свободу действий. Мы это сразу почувствовали. Вражеское командование стало использовать танки вне дорог. Они обходили населенные пункты, двигались по перелескам и мелколесью. Если же противник не мог обойти наши позиции, то стягивал для прорыва массу танков, атаки