В безбожной пустоте глаза Твои отверзлись
И создали сей мир,
От истины спасаясь,
Но память воскресит
Убитый ложью страх…»
Я бегло просмотрел остальные страницы. Мне было сложно поверить, что весь этот бред придумал я. На последней странице большими буквами было написано, но явно не той рукой, что писала остальное:
Насилие – путь в никуда.
Громкий стук в дверь прервал мои размышления. Я убрал тетрадь с блокнотом в тумбочку и сказал: "Войдите!"
Дверь открылась, и в комнату вошёл низенький лысый старичок с длинной седой бородой. Одет он был в старомодный светло-серый костюм. По тому, как он двигался, я сразу понял, что, несмотря на преклонный возраст, это чрезвычайно бойкий человек.
– С возвращением, Есенин! Вы, должно быть, меня не помните? – произнёс старичок бархатным голосом, который плохо вязался с его внешностью – как будто кто-то другой говорил за него.
– Здравствуйте! Извините, да, я не помню вас. Вы, наверно, тот самый Гиппократ?
– О, что вы! Гиппократ никогда не приходит к нам.
– Ещё раз извините.
– Не стоит, мой юный друг, не стоит! Но позвольте же пожать вашу руку! Я несказанно рад снова видеть вас в добром здравии!
– Э-э-э, спасибо.
Старичок подошёл ко мне и с чувством начал трясти мою руку в своей, глядя мне в глаза и приговаривая:
– Очень, очень рад!
– Спасибо. Прошу прощения, но как вас зовут?
Он наконец отпустил мою руку и хитро усмехнулся в бороду, которая была подлиннее моей. Светло-голубые глаза его светились умом и безумием – мне почему-то подумалось именно так.
– Наша юная надсмотрщица категорически запретила напоминать вам, как вы звали меня и всех остальных.
– Вы о Златовласке?
– Это для вас, Есенин, она – Златовласка, а для меня – Бестия, – весело сказал старик. – Всё в мире пронизано субъективностью. Мы все живём в разных мирах, понимаете?
– Думаю, да. А Бестия, потому что белокурая?
– И поэтому тоже. Удивительно, не правда ли, что после приступов, как называет это Бестия, мы ничего не помним о себе, а всё остальное помним? Вас это не удивляет, Есенин?
– Да, мне сразу пришла в голову эта мысль. Постойте, а вы что, тоже теряли память?
– Конечно. Мы все здесь время от времени теряем память. На этом и специализируется "Солитариус".
– Значит, я не один такой… Хоть какое-то утешение, – я усмехнулся и посмотрел на своего собеседника. – Подождите-ка… Время от времени? Как это понимать?
– Ах, если бы я знал! Они говорят, что это случалось с нами не раз. Я, например, за полтора года, проведённых здесь, терял память трижды. В последний раз это произошло около двух месяцев назад. А вы, насколько я помню, – он с горечью рассмеялся, – забывались – о, какое подходящее слово! – дважды, не считая вчерашнего. Однако я знаю это только с ваших слов,