– Да, но, товарищ майор, я же вел оперативно-розыскную работу, свидетелей опрашивал, – начал оправдываться Жилкин.
– Свидетель свидетелю рознь, – покачал головой Владимиров, – понимаете, следственная работа – это рутина, изучение фактов и обстоятельств, мотивов поведения, анализ версий, здесь нельзя наскоком все делать или же надеяться на случай. И большая часть времени уходит на общение с людьми и кабинетную работу.
– Да, но я же узнал, – продолжил Жилкин. – Например, это ведь я первый установил род деятельности Волковой, я первым пообщался с ее матерью, узнал, что она вела нелегализованный полукриминальный бизнес, я нашел ее аккаунты в социальных сетях, списался там с ее приятелями, и они согласились на встречу…
– Еще и в соцсетях, – перебил его Владимиров, – вам ли не знать, что материалы оперативно-розыскной деятельности, как и результаты следственных действий не разглашаются, и мы должны вести официальные переговоры со свидетелями, максимально использовать для этого именно официальные каналы. И самое главное – вы не поставили в известность капитана Левина о том, что планируете эту встречу.
– А что мне разве нужно было ему сообщать о каждом свое шаге, —удивился Жилкин, – ведь результат есть: информацию я узнал.
– Пока вы ничего конкретного не узнали, – достаточно резко подвел итог их беседы Владимиров. – И поймите, что информацию эту можно было получить и другими способами. Теперь будьте добры мне докладывать о каждом вашем новом шаге и намерении его совершить. Я более внимательно познакомлюсь с этим делом и завтра дать вам задание, а пока приказываю написать мне подробным отчет о том, что вы успели узнать по факту гибели Волковой.
– Есть, – с нескрываемым тоном обиды ответил Жилкин и вышел из кабинета.
«Ну ладно, – подумал про себя Владимиров, когда дверь за его молодым коллегой закрылась, – сегодня он, вероятно, ничего не натворит: пока мне все свои похождения опишет – рабочий день уже кончится, а завтра найдем применение его дедуктивным способностям».
И майор погрузился в изучение документов, которые ему оставил Левин. Минут через сорок в кабинет вошел сам Егор.
– Ну как? – осведомился он, – ты спрашивай, может, я еще что-то упустил. Или что-то не так с документами?
– Да нет, – отозвался Владимиров. – Документы в порядке, я их практически все изучил. Но мне, знаешь, нужно войти в это дело, ухватиться за его суть…
– А,