Елизавета пожирала его глазами. Между ней и Юрием возникла связь, которая с каждым взглядом становилась все прочнее и все нежнее. Как только воспаленные глаза Юрия останавливались на ней, это происходило довольно часто, она внутренне вздрагивала. Щеки её пылали. Юрий хотел только одного, остаться с ней на едине, красота девушки очаровала его, от неё невозможно было оторваться. Ему захотелось взять её за руку, и тут же потянулся за ней.
– Не оставляй меня одного – с мольбой произнес он.
– Я буду с вами, вам нужна забота, а сейчас я покину вас ненадолго. – Юрий улыбнулся.
– Хорошо.
Попрощавшись с ним, Елизавета поспешила и пересекла зал, потом поднялась по лестнице и пошла по узкому коридору к палатам. Все палаты выходили на внешнюю галерею. Палата, в которой лежала Татьяна, находилась в конце галереи. Она вышла на балкон, некоторое время стояла на ветру. Дождь лил с новой силой, порывы ветра направляли его потоки под крышу галереи. Разразилась гроза! Дул сильный ветер. Небо, казалось, упало на землю. Деревья сгибались, чуть ли не пополам. Елизавета дрожала под наброшенным на плечи плащом.
Ей нравился этот вечер, ужасная погода волнение природы, оно было созвучно с её внутренним волнением. Никогда она так властно не чувствовала существование другого, желание подойти, коснуться, обнять человека противоположного пола. За короткое время Елизавета, всегда спокойная, бесчувственная к страстным признаниям юношей из её города, над которыми она смеялась с неосознанной жестокостью, превратилась во влюбленную девушку, для которой облик её мужчины стал единственным смыслом её существования. Не в силах сдерживаться, она открыла дверь в палату Юрия и вошла.
Юрий спал. Он лежал на спине, голова его была забинтована толстым слоем повязки. Упершись об изголовье, Елизавета, какое-то время разглядывала его: глаза юноши были закрыты. У стены стояла кушетка с кислородными подушками, она попыталась придвинуть её к кровати, но кушетка была тяжелой. Отказываться от этой затеи, она удовлетворилась тем, что сама села на неё, обхватив ноги под колени.
Раненый слегка похрапывал, но казалось, он уже не испытывал боли. Разглядывая, его Елизавета нашла, что он красивее всех знакомых её парней, под наложенной повязкой она видела чистые, но грубоватые черты лица юноши. Гордый нос, энергичный квадратный, но сизый, потому, что небритый подбородок, казалось, в этом лице нету никакой нежности, если не считать темных полукружий под длинными, как у женщины ресницами, тем не менее лицо очаровало. Она не могла разобраться в волнении, рождавшемся в глубине её существа. Из-за непонятного волнения, она чувствовала себя опустошенной и, как будто вместе с волной тепла, приливало к щекам. За окном звуки грозы удалялись, но дождь по-прежнему стучал по крыше, в плотно закрытой комнате было тепло.
Монотонный шум дождя усыпил Елизавету. Свернувшись