– Десять.
– Держи, – Остап отдал бармену деньги.
– Откуда ты?
– А вот, с поля. Охотился на полуденницу. Красивая была, как сирень на востоке или как там эти деревья розовые называются. Не суть важно. В общем была.
– Ты ее убил?
– Зачем? Просто отгадал ее загадки. Не помню, как их загадывала, в том смысле, что говорила, помню ответил: гора, ветер и тьма. Потом ее лицо стало похожее на то лицо, когда жена узнает, что ей изменил ее милый муж. Затем она развеялась и превратилась в солнечные лучи.
– Круто. То есть монстров не всегда можно убивать?
– Порой люди больше монстры, чем те чудища, с которыми я встречался. А я видел много нечисти.
– Так куда ты идёшь?
– К горе.
– К той самой?
– Смотря о какой ты думаешь.
– Вельзилл секунд. Сначала из-за деревянной стойки появился меч, а потом и сам бармен.
– Спасибо. – Проронил мягко странник и вышел на улицу.
В переулках около паба лежали и сидели заядлые пьяницы. Остап, подумал, что они пираты и ему стало не так грустно на них смотреть. Тем более у одного из них не было зубов, зато присутствовала тёмная повязка на глазу, что как раз выдавало в диком алкаше образ пирата.
Странник аккуратно, через эти переулки пошел на площадь Белха и услышал громкие голоса массивной толпы:
– Убить ее!
– Казнить, тварь!
Остап примкнул к толпе и двинулся в первые ряды, проходя сквозь людей как призрак подходит через стены.
Перед его лицом была такая картина: статуя Белха, на голове которого перья, а на спине висело копьё тоже с оперением, белый дворец с висящими садами, небольшая сцена, видевшая дни города, дни победы и чувствующая стопы столичных артистов на себе. Но сегодня не день Дьейтнира. На деревянной площадке стоял эшафот, стоявший в обычные будние дни, лезвие которого всегда блестело на солнце.
– Она ведьма! Колдунья! – закричала женщина с заплетеной темной косой и в крестьянской одежде, указывая на голову, торчащую в эшафоте. – Она… Она зачаровала моего мужа. Когда я пришла в дом, то увидела, – девушка сделала драматическую паузу, играя на толпу, – она лежала под ним, а он… не при Белхе будет сказано, он ее осеменял, чтобы зло продолжило свой род. Онег, скажи им.
– Да. Я сам не понял, как так вышло. Я встретил ее на улице, а дальше помню, как жена, оттаскивает ее за волосы от меня. Потом она дала мне три пощёчины, чтобы привести меня в чувства, – сказал он и показал на следы на ещё красных щеках.
Девушка в эшафоте только мотала головой и нервно улыбалась.
– Каратель? Где каратель? – завопила жена.
На сцену поднялся человек в фиолетовом капюшоне. Походка его была тяжёлой, хоть он и был худощавого телосложения. За ним поднялся подросток с венком на голове.
– Я все слышал. – Сказал мальчик. – Я, как староста нашей деревни, предлагаю вынести этот вопрос на общее решение. Кто за?
Люди, стоящие рядом с Остапом,