В таком состоянии Борька застал своего будущего слушателя. Ефимкин подошел к бомжу и пытался раскрыть рот, чтобы вымолвить слова знакомства, но гнусное тело, потусторонне посмотрев на Борьку, заставило его замолчать, указав мутными глазами на место возле себя, где стояла какая-то коробка.
Эта картонка всегда находилась возле бомжа. Он зазывал прохожих к себе и пытался их чем-то озадачить относительно коробки. Произносил первые слова ребуса, но народец быстро убегал от бомженка, и вопросы висли в воздухе, не дождавшись своего слушателя.
Вот и теперь, завидев Борьку, падший без лишних джентльменских па начал словесную атаку по поводу коробки, положив в нее кусок грязи и закрыв плотно крышкой:
– Скажи мне, дорогой, есть ли в коробке грязь?
– Конечно, да, – уверенно и удивленно ответил Ефимкин.
– А докажи это, не открывая коробки! – не унимался бомж.
– Ну…ну…а куда же она денется?! Она там и все. – сопротивлялся Борька, уже краснея. – Вот сейчас открою, и она там будет.
– Когда откроешь – будет, а когда коробка закрыта, будет ли там грязь? – продолжал бомж.
– Ну…ну…это и так понятно, что будет – ей деваться просто некуда.
– Все так уверены, но никто не может доказать наличие грязи, не открывая коробки. Так и в жизни – все явное принимается за истину, а кто или что формирует явное? – резюмировал бомж.
С этими словами он умолк, вопросительно взглянув на Борьку. Ефимкин пытался что-то возразить, но вышло у него как-то неуверенно. Он потупил свой взор, и его мысли поплыли куда-то в бесформенную бесконечность, цепляясь за какие-то догмы существующего парадоксального мира. Задача поставила его в тупик, и, весь взволнованный от открывшейся какой-то истины, Борька улетел в неведомые нереальности, а, вернувшись, загадочно посмотрел на вопрошающего и ощутил его родственной душой и единомышленником.
Проигнорировав вопрос бомжа, Ефимкин достал из кармана бутылку пива и стаканы. Налив в емкость хмельного, протянул бомжу:
– Вот. На. Глотни.
Когда смердящий