– Я добавил сбора чуть больсе обычного, магистр Щековских. Я всегда делаю себе тройную порцию, но я зе не предполагал, что…
Окончания фразы юноша уже не услышал: комната расплылась в тумане, а высокий сводчатый потолок полетел вверх с немыслимой скоростью. Майнстрем лишился чувств.
* * *
Голоса доносились откуда-то издалека.
– Однако, это весьма любопытно, весьма… Так вы говорите уже целый час?
– Бозе мой, Папавер, какая разница? Сделайте узе хоть что-то!
– Не надо так нервничать, господин Жакулюс. Никакого вреда мой сбор нанести не мог. Если, конечно вы не добавляли в него ничего особенного. Вы же не добавляли?
– Нет, конечно! Просто немнозко крепче заварил… И потом, вы зе знаете, что особенное у меня закончилось! Сами могли убедиться на последнем заседании совета! Господин верховный магистр, как мне говорили был…
– Я помню, Жакулюс, помню! Но на моём подоконнике слишком мало света, плоды никак не хотят вызревать. Придётся потерпеть ещё два-три дня. Всем нам придётся потерпеть.
– Магистр Папавер, но с ним надо что-то делать!
– Да-да, мы отвлеклись. Вот этот сбор должен всё поправить, но только… Как его влить в господина Майнстрема?
– Э-э-э, магистр… Как бы можно взять воронку… – отозвался незнакомый голос из глубины кабинета.
– Воронку?
– Ага… Помните, мы так с крысами делали. Как бы, нормально же получилось?
– Бола, но он же не крыса, а магистр!
– Ага, но вы сами говорили, что как бы нет принципиальной разницы. Как бы все мы живые существа и всё такое…
– Нет! Это зе магистр изясной словесности, а не какая-то крыса! Мозет, подоздём есё?
– Ага… А потом возьмём воронку!
Магистр Майнстрем с трудом приоткрыл глаза. Веки были тяжёлые, а появившаяся картинка – мутная и расплывчатая.
– Бозе! Как зе вы нас напугали!
Майнстрем был в своём кабинете и полулежал в собственном кресле. Над ним склонились Папавер Сомниферум и Жакулюс Диподикарий, но взгляд магистра изящной словесности, едва скользнув по их лицам, остановился где-то в дальнем углу.
– Как вы себя чувствуете, коллега? Какие ощущения? Дурнота? Головокружение? – в голосе Папавера звучала озабоченность
– Галлюцинации, – едва слышно ответил Майнстрем, не отрывая взгляда от угла.
– Что вы имеете в виду?
– Магистр Сомниферум, я вижу нечто совершенно невообразимое…
– А точнее?
– В том углу сидит человек.
– И что зе тут такого? – удивился секретарь.
– Он чёрный…
– То есть? – переспросил Папавер.
– Э-э-э… Думаю, эт он обо мне, магистр Сомниферум!
Майнстрем судорожно схватил Папавера за руку:
– И он говорит! Он говорит со мной, Сомниферум!
– Э-э-э, прикольно… Он думает, что я типа галлюцинация!
– Прекратите, Бола! – укоризненно