Я думаю, что уложусь в месяц. Раз уж предстоит операция, пусть это произойдёт побыстрее, и всё останется в прошлом. Если у нас будут дети, мы станем счастливее. И она, и я. И с моим первым семейным опытом Люся примирится куда быстрее. И мой сын сможет у нас бывать, как раньше.
– Спасибо, – говорю я, вставая.
– Спасибо, – говорит жена.
На стене в кабинете висит зеркало в багетной раме. Я смотрю на себя. Немолодое, но и не старое ещё лицо. Наверное, когда-нибудь и его покроют морщинами годы, жертвенность и самоотречение. Но пока разве что усталость видна под глазами. Да кожа выглядит не такой упругой, как в юности. Но в целом я доволен своим отражением. И почему мне говорят о возрасте? Разве я уже прошёл какую-то точку невозврата?
Впрочем, если уж начистоту, ещё больше я нравлюсь себе на фотографиях двух- или трёхлетней давности. Даже больше, чем на старых снимках студенческих времён. Ведь на тех старых фотографиях – уже и не я, а юноша, ставший с годами мной. Тогда как на фото, которому всего два года, – явно я. Только какой-то более свежий. Словно лучше спал тогда и меньше изводил себя сомнениями.
Легко поддаться этой иллюзии. Смотришь на себя в зеркало, смотришь на снимок, сделанный пару лет назад, и думаешь, что ты просто мало отдыхаешь, возможно, плохо питаешься, много работаешь. Но нет, это не дурная ночь отложила свой отпечаток на лице. Это просто старость отгрызла от тебя ещё немного за пару лет, а ты и не заметил.
– До свидания, – говорю я.
– Всего хорошего, – улыбается Сергей Иванович.
Чего уж тут хорошего?
Мы идём по коридору. Люся не даёт мне руки. Пятна на её шее совсем прошли. Наверное, уже успокоилась, взяла себя в руки.
Горячий южный день ждёт нас снаружи. Такой горячий, как будто там пожар: откроешь дверь – и огонь за порогом. И мы выходим на улицу, обретая короткие полуденные тени.
Капли пота выступают на лбу. Жена смотрит на меня грустно. Злобы больше нет в её глазах. Мне хочется обнять её, но что это исправит?
Я открываю рот, чтобы что-нибудь сказать.
И не говорю ничего.
7
В кабинете тихо гудит кондиционер. Я поставил минимальную температуру, чтобы поверхность стола сделалась прохладной.
Я серьёзен и сосредоточен. Нужные слова легко слетают с кончиков пальцев. Важные мысли сами складываются в текст.
– Уважаемые коллеги, добрый день! – начинаю я.
Ничто не мешает мне. Галстук ослаблен, синий пиджак повешен на спинку стула. В кабинете становится всё холоднее. Вот-вот изо рта пойдёт пар, как в комнате «Экзорциста», где корчилась девочка, одержимая бесом.
– Я рад всех приветствовать в этом зале. Очень хорошо, что мы сегодня собрались здесь. Значит, мы можем чувствовать чужую боль, слышим друг друга, готовы помогать людям. Тот человек, который способен делать добро, – это сильный и самодостаточный человек. На таких людях всегда держится мир. И мы должны понимать, как много от нас зависит.
Спасибо всем, кто принял участие в этой