Но из своего влюблённого отрочества ей запомнилось надолго, как он, тот, кого она постоянно наблюдала боковым зрением, в один из уроков литературы вдруг поднял руку и добровольно встал, чтобы прочитать стихотворение Пушкина. Его звали Сергей. Он был так себе – троечником, усердная учёба – это не для него. Соответственно активности на уроках – никакой, наоборот – пригнуться, чтобы не вызвали к доске. А тут вдруг сам вызвался. Это был гром среди ясного неба.
Он читал стихотворение Пушкина, посвященное Анне Керн (как тогда все считали, и так писалось в учебниках).
«Я помню чудное мгновенье,
Предо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты…»
И почему-то в это время смотрел на Арину. И почему-то очень покраснел. Ещё детское Аринино сознание не воспринимало ничего всерьёз. Ей бы хотелось думать, что он посвящает прочтение этого стихотворения ей, но она гнала от себя эту мысль, и думала, что он просто решил исправить свою плохую оценку по литературе.
Действительное осознание происходящего придёт к Арине только через тридцать с лишним лет…
Эта первая любовь была всепоглощающей. Незаметно она заполнила все мысли, и скрыться от неё было невозможно. Арина стала плохо учиться. Не то, чтобы совсем отвратно. Нет. Но интереса к учёбе больше не было. Она стала замечать, что домашние задания делает наспех, только письменные. Устные задания она читала на переменке, перед уроком, бегло, как говорится «по диагонали». И, удивительно, но, прочитанное «по диагонали», запоминалось не хуже, чем когда тщательно учила, или даже зубрила. Но думать над этим у Арины не было ни сил, ни желания. Все её мысли были заполнены им – Сергеем.
Невероятный, высокий, красивый. Он был самым красивым мальчиком в классе. Густые чёрные ресницы, невероятные пухлые губы всегда естественного тёмно-красного цвета. Они манили к себе, как магнит, и как могла Арина во время уроков сопротивлялась этому притяжению, но устоять было невозможно. Сначала он стал провожать её домой после школы, потом приходить домой в гости. И Арина пала, она уже физически не могла сопротивляться. Они впервые поцеловались в ее комнате, когда мама в это время во дворе болтала с соседкой.
Это обжигающее ощущение вонзилось в мозг раскалённой стрелой. Невероятное первое осознание кипящей химической реакции в теле и чувственных импульсов, посылаемых в мозг. Вот это всё она поняла десятилетия спустя, но не тогда. Тогда она была на вершине счастья от любви, а не от осознания.
Они начали встречаться, но дальше поцелуев не заходило никогда. Это и понятно, советское воспитание сказывалось во всём. Нравственность и скромность были олицетворением этой эпохи – эпохи развитого социализма середины восьмидесятых годов.
Они встречались долго. Но периодически он уходил. Это называлось – бросал. Потом опять возвращался,