– Не-ет уж, обратимся к хронологии событий (Василий торопится, глотает буквы, получается «хренология»). Ваши же жучки-древоточцы давно подтачивали страну изнутри… Начиная с пакостей, с хихиканья над советскими идеалами, с запрещённых книжонок. С мерзких этих анекдотов, с протезов…
– Каких протезов? – искренно удивляется Сергей.
– С брежневских – тех что во рту клацали! У генерального секретаря! Посмешище на весь мир. Не могли якобы нормальные зубы вставить дантисты из 4-го управления? Зубоскалили над стариком, прыскали в кулачок, издевались. А с гагаринскими шнурками фокус-то не прошёл? Не прошё-ёл, юмористы вы наши.
– Гагарина приплели, шнурки какие-то.
– А то не знаете. Гагарин первым в космос полетел – ваши захлебнулись в бешеных слюнях. Идёт, значит, первый в мире космонавт по красной ковровой дорожке. Идёт докладывать первым лицам государства о выполнении задания, печатает шаг. Все телевизионные станции мира работают, всё население Земного Шара затаив дыхание смотрит.
И тут… шнурок на ботинке развязывается, у Юрия Гагарина-то! И волочится змейкой, и если он на него наступит и упадёт на виду у всего мира… То-то бы ваши гадостно возликовали. А наши отцы молились: только не споткнись, милый ты наш владимирский паренёк! Только не упади, дорогой товарищ и народный герой! Бог не попустил: дошёл, не споткнулся.
– Ага, Бога вспомнили, – проворчал Сергей. – А тогда ликовали: Гагарин Землю облетел – бога не встретил. Бабкам говорили: нету бога-то! Лихо же вы на ходу переобуваетесь, в свете решений партии и правительства.
– Теперь задачка на миллион, – горячо продолжал Васька. – Как это у военного лётчика в ответственный, самый важный в жизни момент вдруг развязывается тугой шнурок? Отвечаю: да не развязывался он! Подрезали его, всё заранее рассчитали, храбрые портняжки.
– Вот что, полечитесь, батенька, от паранойи, – вступает приятный басок Дашиного свёкра Сергея Ильича. – Не тех в семидесятые сажали в дурку. Читал я ваши красно-коричневые газетёнки. Шизофренический бред о якобы искусственном дефиците. Ага, цистерны сливали молоко в речки, масло в землю закапывали. Рулоны ткани и тюки с одеждой вывозили с чёрного хода и жгли на свалках, а женщины в очередях за ситцем давились… Чем только не оправдаете ваше советское разгильдяйство.
Слова в бородатых устах звучат мягко, как у детского доктора – каковым Сергей Ильич и являлся в мирной жизни.
Недавно на ноябрьские за столом вспыхнул сто очередной диспут. Васька тогда расстроился, и один втихаря вылакал целую поллитровку. Грохнул по столу кулаком, загнул такой мудрёный десятиэтажный мат – стёкла в окошках звенькнули. А глуховатый Сергей Ильич невозмутимо поправил очки, и только наивно и простодушно переспросил:
– Простите, не расслышал. Не могли бы вы повторить?
Василий в мирной жизни шабашил, подавал на Авито