– Верим, ждем… – устало вздохнув, сказала старушка.
Они посидели еще с минуту-другую.
– Надо ехать все же, Мишенька… – сказала Тамара Семеновна.
– Без папы?..
– Ох, горе ты луковое… – вздохнула старушка.
Они помолчали еще какое-то время, пока Тамара Семеновна не сказала:
– Давай я на разведку пойду?
– Зачем? Не надо. А если вы тоже потом не выйдете?
– Ну, если и я там останусь, тогда уж точно ничего хорошего внутри нет. Тогда уезжай, не задумываясь.
– Один? – испуганно пробормотал мальчик.
– Ох, Мишенька… Я тебе в путешествии не помощник – обуза лишь… а внутрь я все равно схожу, не обижайся. Тут либо пан, либо пропал, как дедушка мой любил говорить – либо оздоровею, либо, наоборот, помру, так без зрения мне иного и не надо… не хочу я в немощь скатываться, видит Бог – не хочу… Помоги только с повозки слезть.
«Слезть не может, а в дом пойдет…» – подумал мальчишка, но, конечно же, старушке отказать не смог – не так был воспитан.
Выбравшись из повозки, Тамара Семеновна оправила старое клетчатое платье, пыльное от дороги, и медленно побрела к двери, ведущей в дом. Миша наблюдал за ней с замиранием сердца.
Вот старушка, прихрамывая, подошла к двери.
Вот нащупала ручку и потянула за нее.
Вот зашла внутрь.
Вот закрыла за собой…
…и все.
Минута за минутой утекала в вечность под аккомпанемент пульса, который стучал у Миши в висках.
«Ни отца, ни Тамары Семеновны. Оба сгинули в этом странном…»
Вдруг дверь распахнулась. Сердце екнуло в груди.
«Папа?»
Но это была Тамара Семеновна. Вертя головой, не в силах толком разглядеть повозку, она замахала рукой и позвала:
– Мишенька! Иди сюда скорей!
Внутри у мальчишки все похолодело.
– А где папа? – вопросил он громко.
– Тут, в подвале возится, – ответила Тамара Семеновна. – Иди скорей!
Сердце Миши застучало быстро-быстро. Спрыгнув с козел, он за считанные секунды преодолел расстояние от повозки до дома и пулей влетел внутрь.
Дверь за ним тут же закрылась.
* * *
С ремонтом стеллажа в подвале Виктор справился довольно быстро – благо, лекарь выдал ему весь необходимый инструмент.
«И чем же мне год тут заниматься? – подумал кузнец, окинув взглядом ржавый хлам, лежавший на грязных полках. – В доме, кажется, всего одна комната… плюс подвал… Но условились же, что год прослужу… значит, надо держать обещание… ради Мишки… а то сволочь эта быстро его болячку на место вернет…»
Откинув крышку люка, Виктор, кряхтя, выбрался наружу.
Лекарь молчал. Кузнец выпрямился… и замер, опешив от увиденного.
Миша лежал на столе, бледным лицом кверху, не подавая признаков