Раскрасит небо кисть Эльмуро,
Не дав угаснуть краскам дня,
И осветит, и даст огня,
И жизнь вдохнет, и озаренье
В предмет застывший. Вдохновенье
Им движет. Вещая рука
Рождает магию мазка.
Да будет счастлива натура,
Коль в руки кисть берет Эльмуро!
Он, божьим промыслом хранимый
И роком зависти гонимый,
В искусстве признанный творец,
Природы истинный мудрец,
Разрушив грани естества,
Проник в пределы волшебства.
Но нрав врагов понять не смог,
Себя от них не уберег.
И рок нанес ему во зло
Печать проклятья на чело.
Убитый в нем природный гений
Родил взамен творца видений.
На полотне писал он лица,
Судьба их – в призрак превратиться,
Сойти в реальный мир с полотен.
В них жизни нет, их дух бесплотен.
Эльмуро создал нас такими —
Полулюдьми, полуживыми,
Полупортретами немыми.
И наши лица скрыли маски.
А эти масляные краски
Ожить смогли бы только в сказке.
И каждой ночью оживают —
Мечты творца не умирают.
Да будет сказочно прекрасна
Вся эта ночь, и не напрасно
Ее волшебный миг пройдет
И счастье в мир наш принесет.
Я лишь напомню, господа,
Что нам сегодня, как всегда,
Гулять дозволено в ночи.
Но только первые лучи
Скользнут зарей по небосклону,
По непреложному закону
Должны тотчас бесповоротно
Мы обрести свои полотна,
Иначе страшное проклятье
Протянет нам свои объятья.
Итак, не тратя время даром,
Я объявляю ночь началом
Простых душевных разговоров,
Бесед живых, суждений, споров.
И не помеха мрак нам, нет,
Когда блистает высший свет.
А с ним полночное свиданье
Дороже божьего сиянья.
Вельможным блеском мы богаты.
Кругом одни аристократы —
Барон немецкий, лорд английский,
Испанский принц, курфюрст австрийский,
Маркиз французский, польский князь.
Здесь биография сплелась
Из лучших лондонских домов,
Из славных западных дворов,
Столиц, провинций и краев
Со всей Европы феодальной.
Из стороны заморской дальней
Когда-то прибыли сюда
К причалу острова суда,
Чтобы оставить навсегда
То, чем Европа так горда, —
Богатство наций, цвет дворянства —
Среди дворцового убранства
В покоях царственных старинных
В застывших образах картинных
По тону заданному моды,
С печастью чести и породы.
Корней здесь яркое соцветье,
Чьи родословные столетья
Свой чистокровный счет ведут, —
Потомки память предков чтут.
Итак,